Дэвид питал слабость не только к оленине, но ко многим поданным вкусным блюдам, о чем свидетельствовал его довольно объемистый животик, но в эту минуту предпочел остаться стоять, не спуская глаз с герцога, и повторил:
– Я не расположен к трапезе, Арабелла. Так что же все-таки происходит?
Вместо ответа Арабелла указала на стул, и он неохотно сел и взял бокал, поставленный Франклином возле его локтя. Джек и Арабелла сели на свои места.
Арабелла объяснила Дэвиду ситуацию в нескольких словах, надеясь втайне, что, если повезет, это будет в последний раз. Ведь все, кого она считала своими друзьями и кто был для нее важен, уже услышали эту историю из ее собственных уст.
Дэвид выслушал ее, не перебивая, и только переводил взгляд с Арабеллы на герцога и обратно. Когда она закончила, он сидел молча с минуту или две, отпивая вино мелкими глотками.
Наконец Дэвид заговорил:
– Я сожалею о смерти Фредерика.
Дэвид не питал иллюзий насчет характера графа Данстона и не раз журил его за недостойный образ жизни и поведение, а также за пренебрежение к арендаторам. Она знала, что его сожаления в такой же мере можно отнести к тому положению, в которое Фредерик вверг сестру, как и к факту его смерти.
Дэвид снова мрачно посмотрел на герцога, который в эту минуту накладывал себе соус с петрушкой в тарелку с карпом, будто эта беседа не имела к нему никакого отношения. Внезапно викарий оперся руками о стол и отодвинул свой стул:
– Белла, я хотел бы поговорить с тобой несколько минут наедине.
Арабелла тотчас же встала:
– Тогда пройдем в библиотеку. Извините нас, Джек.
– Охотно.
Он учтиво поднялся из-за стола и, пока они не вышли из комнаты, оставался стоять. Потом сел на свое место и ничем не показал, что это вторжение вовремя обеда вызвало у него хоть малейшее беспокойство. Ему не хотелось сделать Дэвида Кайла своим врагом.
Дэвид последовал за Арабеллой в библиотеку, закрыл дверь и тотчас же без преамбулы приступил к главному:
– Тебе известна его репутация?
– Думаю, он распутник и плут, – сказала она. – И разумеется, игрок. – Она опустилась в шезлонг, и ее юбка из розового штофа образовала вокруг нее красивое облако. – Мне нужен твой совет, Дэвид. Герцог попросил моей руки.
Дэвид с шумом выдохнул воздух.
– Я не думал, что ты знаешь его.
Она покачала головой:
– Я и не знала до вчерашнего дня.
– Тогда почему?.. – Он с изумлением воззрился на нее. – Почему он предложил это тебе?
– Не знаю, – сказала она просто. – Мэг считает, что это нечто вроде репарации. Возможно, он желает вести себя порядочно.
– Хотел бы в это поверить, – сказал викарий, но голос его звучал настороженно. – Но ты, разумеется, отказала ему?
Она вертела в руках веер, тщательно подбирая слова:
– Вначале да, но… – Она подняла руку, когда он попытался возразить. – Позволь мне закончить, Дэвид. Я провела весь день, размышляя об этом. А также взвешивая другие возможности. И оказалось, что у меня нет выбора. Или есть?
– У тебя есть друзья, – сказал он. – Друзья, которые с радостью предоставят тебе кров и примут в свои семьи.
Ее ответная улыбка была печальной.
– Знаю, мой дорогой, но не могу и не хочу принимать благодеяния от друзей. Конечно, ты с радостью поделился бы со мной тем немногим, что у тебя есть, но я не смогла бы этого принять.
– Моя дорогая девочка, ты не можешь принести себя в жертву этому человеку! – воскликнул он, в волнении почесывая голову под париком.
– Но это вовсе не будет жертвоприношением, – заметила она непринужденно. – И особенно если подумать о другом возможном выходе. Единственное, что мне остается в противном случае, – это просить пристанища у родичей матери. Я не могу пойти на это, Дэвид. Лучше перерезать себе глотку… О Господи! – заметила она с сожалением, видя, какую реакцию вызвали у него ее слова. – Я вовсе не это имела в виду. Но я не могу жить, утратив независимость.
– И какую же самостоятельность ты обретешь, если выйдешь замуж за Сент-Джулза? – спросил он.
– Я смогу настаивать на известной степени независимости, – сказала она, медленно подбирая слова. – Брачный контракт даст мне такую возможность. Я знаю репутацию Джека, но не верю, что он воплощение дьявола, хотя порой он делает все возможное, чтобы подтвердить такое мнение о себе.
Она устремила уверенный взгляд на Дэвида. С минуту он не говорил ничего. Молча стоял у окна, сложив руки за спиной поверх своей черной сутаны. Одна из сильных сторон характера Дэвида заключалась в умении и желании отказаться от своего мнения и пересмотреть его.
Дэвид, осознав, что его отчаянные манипуляции, когда он яростно скреб в затылке, привели к тому, что его завитой и напудренный парик съехал набок, осторожно водрузил его на место, потом заговорил:
– Можешь ли ты доверять человеку, которого не знаешь?
Она едва заметно пожала плечами:
– Дэвид, сколько женщин выходят замуж за незнакомцев только потому, что кто-то решил, что это завидная партия? Я по крайней мере сама принимаю решение и считаю, что для меня это подходящий вариант.
Дэвид Кайл, несмотря на свою принадлежность к церковному сословию, был светским человеком. Он знал, что она говорит правду и о том, что многие браки по сговору оказывались счастливыми. А Арабелла не была наивной простушкой.
– Возможно, это так, – согласился он.
– И я сохраню свой дом и орхидеи… и все остальное, Дэвид.
– Почему он хочет на тебе жениться? – упрямо гнул свою линию Дэвид. – Прости, что я задал такой вопрос. Я не собирался обидеть тебя. Любой мужчина был бы счастлив жениться на тебе, но я не могу тебя представить в роли герцогини, Белла.
При этих его словах она рассмеялась, и напряжение, возникшее между ними, рассеялось.
– Знаю, но не думаю, что для Джека это имеет значение.
– Так чего же он хочет от тебя? – спросил Дэвид, все больше мрачнея. Он смотрел на нее в упор, ожидая ответа.
Арабелла глубоко вздохнула, прежде чем ответить:
– Его резоны очень просты, и он даже не сделал попытки скрыть их. У него есть любовница, но он хочет иметь жену безукоризненного происхождения, которая даст ему законных наследников. И я подхожу для его целей.
Дэвид повернулся к окну, чтобы посмотреть на сад, уже почти погрузившийся в тень.
– Не могу с этим не согласиться, – сказал он наконец. – Женщина должна иметь мужа и детей. Но я бы предпочел, чтобы ты нашла мужчину, который пришелся бы тебе по нраву, которого ты могла бы уважать, а со временем и полюбить.
– Я не могу сказать, что он мне неприятен, – ответила она.
– А как же насчет любовницы?
Арабелла пожала плечами:
– Едва ли это можно считать необычным делом, Дэвид. Такие связи в обществе не тайна.
– Возможно, – ответил он ворчливо. – Но что, если он сделает тебя несчастной?
– Не думаю, – возразила она, сама дивясь своей уверенности. – Но если так случится, я оставлю его.
– Это будет нелегко, – серьезно ответил он. – Замужняя женщина по закону принадлежит супругу. Он может сделать с ней все, что угодно, за исключением убийства.
Арабелла скорчила гримаску. Это было неприятной правдой и причиной, по которой она так долго противилась браку.
– Я намерена заключить брачный контракт, защищающий мои интересы, – повторила она. – Настолько, чтобы у меня оставались свои средства и была финансовая независимость.
– Почему ты думаешь, что он на это согласится? – спросил Дэвид. – Он ничего не выиграет от такой сделки.
– Кроме того, что по какой-то причине он очень настаивает на этом браке. И это позволяет мне ставить условия.
Она соскользнула с дивана и подошла к нему.
– Дэвид, милый Дэвид! Мне нужны твоя поддержка и благословение.
Он обнял ее и поцеловал в щеку.
– Я желаю тебе счастья, дорогая. Ты это знаешь, и я не смог бы вынести, если бы твой брак оказался несчастным.
– Мне двадцать восемь, – сказала Арабелла. – Я достаточно взрослая для того, чтобы совершать собственные ошибки и, уж вне всякого сомнения, самостоятельно принимать решения.