– Доброй ночи, – ответил он тихо.
На следующее утро сэр Марк со своим поверенным и лорд Дэвид Кайл прибыли вскоре после восьми часов. Все трое были хмурыми. Дэвид казался еще мрачнее, чем накануне вечером, а у поверенного был смущенный и озадаченный вид. В руках он держал охапку документов.
Сэр Марк поцеловал Арабеллу в щеку, Когда она встретила их у парадной двери.
– Доброе утро, дорогая.
Она присела в реверансе и предложила перейти подкрепиться в библиотеку, где их ожидал герцог. Джек поднялся с места, как только они вошли.
– Доброе утро, джентльмены.
Они обменялись поклонами, гостям был предложен эль, и наконец все уселись.
– Обсудим условия брачного контракта, – начал Джек, тотчас же приступая к делу. – Леди Арабелла разъяснила мне свои требования, и я без труда согласился их удовлетворить. Поэтому наши переговоры не займут много времени.
Сэр Марк осторожно кашлянул.
– Есть один аспект этого дела, который следовало бы узнать леди Арабелле. Я и сам об этом не подозревал, пока Тревор не ознакомился с фамильными бумагами Данстонов перед нашей встречей.
Арабелла подалась вперед. Что-то было не так. Баронет повернулся к стряпчему:
– Думаю, Тревор сможет все объяснить лучше меня, дорогая.
Она посмотрела на Джека, расположившегося в непринужденной позе возле незажженного камина. Он был в костюме для верховой езды и сидел, закинув одну ногу в сапоге на колено другой. Рука его легко касалась эфеса шпаги. В лучах утреннего солнца, лившихся из сводчатого окна за его спиной, сверкал камень в его безупречно белом крахмальном воротничке. Его глаза выражали спокойствие, но внезапно она заметила в их глубине острое и пристальное внимание, а в его позе – едва различимую настороженность.
Тревор откашлялся и принялся шуршать бумагами у себя на коленях.
– Ситуация такова, миледи. Первый граф Данстон составил распоряжение в 1479 году sub jure[6] на случай своей внезапной смерти при отсутствии завещания и прямых наследников мужского пола.
Он снова кашлянул в ладонь.
– В подобном случае имения, деньги и титул должны были перейти через прямую наследницу женского пола к ее мужу. При таких условиях и графский титул сохранялся бы навсегда.
Он помолчал – в комнате царила полная тишина. Арабелла не шевелилась и не отрывала от него взгляда.
– Никогда прежде не было необходимости осуществлять это распоряжение, потому что всегда был прямой наследник мужского пола, к которому переходило все, – продолжал поверенный несколько покаянным, но по-прежнему сухим и официальным тоном. – Вплоть до несчастной кончины девятого графа. – Он вынул носовой платок и громко высморкался в нерушимой тишине. – А теперь, как я понимаю, девятый граф умер, но оставил завещание. Он завещал свое имение и состояние герцогу Сент-Джулзу.
Стряпчий повернулся на стуле и с бесстрастным видом отвесил поклон герцогу. Джек и ухом не повел. Его взгляд из-под тяжелых век был устремлен на Арабеллу.
– Это мне понятно, – впервые заговорила Арабелла. – В конце концов для того мы здесь и собрались, чтобы все обсудить. – Она бросила взгляд на Джека, потом оглядела торжественные и угрюмые лица своих друзей. – Вы хотите мне сообщить, что женщины в соответствии с этим распоряжением sub jure не могут ничего наследовать сами, а только служат передаточным звеном, чтобы имущество перешло к их супругам?
– Именно так, миледи.
– Возмутительно! – пробормотала Арабелла едва слышно. – Ну, раз мой брат оставил в некотором роде завещание, то его состояние и земли никогда бы не перешли ко мне даже для передачи потомкам. Но как я понимаю, выходя замуж за герцога Сент-Джулза, я передаю ему право наследовать графский титул.
– Совершенно верно, миледи, – серьезно кивнул Тревор. – Наследование sub jure необычно, мадам, но нельзя сказать, что таких случаев не бывало.
Она слегка склонила голову, соглашаясь. Потом посмотрела на герцога, испытывая странное чувство, почти благоговение. Он был сам дьявол во плоти. Что же такое Фредерик сделал этому человеку? Ее единокровный брат отдал бы все, кроме своего имени и титула. Это было полное, окончательное отречение, и Фредерик возопил бы из могилы. Но конечно, он подумал об этом, прежде чем пустить себе пулю в лоб. Она не могла отделаться от этих горьких размышлений, но потом решила, что, возможно, Фредерик не знал об этом распоряжении их предка, потому что прежде оно никогда не вступало в силу. И было не в характере Фредерика беспокоиться о всевозможных мелочах и тонкостях, коли он уже вступил во владение своим наследством.
Графский титул принадлежал семье Лэйси уже триста лет. Первый Лэйси был одним из нормандских рыцарей Вильгельма Завоевателя. Титул переходил из одного поколения в другое, становясь все значительнее. Сначала были просто рыцари, потом баронеты, виконты и, наконец, графы. Имя Лэйси было древним, как и титул. И тем, и другим Фредерик безмерно гордился. Как и их отец до него. И вот теперь графам Данстонам пришел конец. Никому из Лэйси больше не суждено было носить этот титул. Арабелла ничего об этом не знала и полагала, что титул перейдет к какому-нибудь дальнему родственнику. Конечно, без состояния, способного его подкрепить, он оставался бы пустым звуком, и все же это имя звучало бы.
– Вы поэтому решили на мне жениться? – отрывисто спросила Арабелла герцога.
Он поднял бровь и процедил сквозь зубы, растягивая слова:
– Моя дорогая, я уже обладаю герцогским титулом. К чему мне еще графский?
– Я как раз и спросила об этом, – ответила Арабелла. – Зачем он вам?
– Вовсе не нужен, – ответил он просто. – Но таков закон.
Это было правдой. Он не столько хотел обрести графский титул, сколько жаждал, чтобы Фредерик Лэйси его потерял, и таким образом он завершил бы его уничтожение, несмотря на то что тот уже упокоился в могиле.
– Арабелла… если ты желаешь пересмотреть свои намерения… если это в какой-то степени для тебя важно… – начал лорд Баррет.
Она подняла руку, смягчив свой резкий жест иронической улыбкой.
– Нет, сэр Марк. Я не думаю, что это что-то меняет. За кого бы я ни вышла, мой муж унаследует титул. Мне кажется, что я спокойно могу последовать за состоянием Лэйси и предать себя в руки нового владельца.
– Арабелла, это недостойно тебя, – запротестовал Дэвид.
Она повернулась к нему. Лицо ее оставалось сумрачным.
– Нет, Дэвид, я просто практична. Я заключаю брак по расчету. Впрочем, я никогда и не надеялась ни на что другое.
Она снова посмотрела на Джека, который, казалось, всего лишь наблюдает за всем происходящим, будто к нему это не имеет никакого отношения. Но она понимала его лучше. По неизвестной ей причине и несмотря на его слова именно это крылось за его предложением брака. И снова она мысленно задала себе вопрос:
«Почему? Чем Фредерик заслужил столь сильную вражду?»
В конце концов она все узнает. Это решение вызвало у нее дрожь – ей стало не по себе, а потом она подумала, что, возможно, ей и не захочется ни о чем узнавать.
ГЛАВА 9
В пятницу внезапно погода изменилась. Небеса разверзлись. Черно-синее небо прочертили зигзаги молний, и в воздухе прозвучали раскаты грома. В маленькой церкви, построенной еще нормандцами, было темно и холодно, несмотря на алтарные свечи и светильники, зажженные под цветными витражами окон. Лилии в кувшинах и розы в широких мисках, сорванные Мэг в саду Арабеллы и расставленные по всему помещению церкви, наполнили ее ароматом, но и благоухание не могло заглушить духа затхлости и плесени, исходившего от древних камней. В теплый, солнечный день церковь была славным местом, залитым ярким светом, сочившимся сквозь цветные стекла витражей. В такие дни двери стояли открытыми и позволяли проникать внутрь свету и воздуху. Но в холодное и сырое утро конца августа здесь было уныло.
Арабелла стояла под сводом покойницкой, укрытая от дождя, и мрачно созерцала в открытую дверь лужи на дорожке, ведущей к церкви. На ней было легкое платье из муслина с узором из веточек, которое, по мнению Мэг, больше всего походило на подвенечное из всего гардероба Арабеллы, и атласные туфельки, никоим образом не годившиеся для такого дождливого дня.