Графиня Уорт сидела на диване, обитом парчой, когда визитер вошел в гостиную. Она была одета по-домашнему, как обычно, когда проводила вечер в неформальной обстановке, – в свободное шелковое неглиже. На голове ее был крошечный кружевной чепчик, едва прикрывавший напудренные локоны. Она делала вид, что читает, но ни ее туалет, ни занятие не могли обмануть Джека. Лили проводила долгие часы за туалетом, чтобы обрести свой восхитительный облик.
Она подняла глаза от книги, закрыла ее, придерживая пальцем место, где прервала чтение, чтобы позже найти его, и улыбнулась Джеку:
– О, Джек, как мило! Это сюрприз.
– Чепуха, – ответил он с едва заметной улыбкой, приближаясь к ее дивану по турецкому ковру. – Ты знала, что я сегодня приеду.
Она протянула ему руку, он принял ее и чуть коснулся губами кончиков ее пальцев. Она сжала его руку и потянула его к себе. Он поцеловал ее в губы, но поцелуй был легким, скорее дружеским и вовсе не страстным, к которому она приглашала его всем своим видом и которого ожидала.
Он выпрямился, но продолжал держать ее за руку и, хотя улыбался, глаза его заволокло легкой тенью.
– Ты совершенна, как всегда, моя дорогая Лили. Новая прическа тебе к лицу.
– Но ведь ты пришел не для того, чтобы говорить мне комплименты, Джек, – сказала она, и ее тонкие выщипанные брови сошлись над переносицей.
– Невозможно не сказать тебе комплимента, Лили, – галантно заявил он, выпуская ее руку.
Он наклонился и разгладил указательным пальцем морщинки у нее на лбу, стирая мрачность.
– Не хмурься, моя дорогая. Ты ведь не хочешь, чтобы у тебя появились морщины. Они так старят.
Несмотря на свой испуг при виде его холодности, она слегка расслабилась и попыталась стереть со лба признаки беспокойства.
– Итак, ты теперь женатый мужчина, – сказала она, – делая усилие, чтобы голос ее звучал непринужденно. – Право же, я не ожидала, что ты падешь жертвой брачных уз, Джек, и, думаю, все в этом сомневались.
Он вынул из кармана табакерку, продолжая нежно смотреть на Лили.
– В конце концов, все мужчины женятся.
Он взял щепотку смеси свободной рукой, повернул ее руку запястьем к себе и высыпал табак на нежную кожу с проступавшими под ней голубыми жилками. Потом поднес ее запястье к носу и вдохнул ароматный порошок. Этот жест говорил об интимности любовников и успокоил Лили. Она испытывала слабое, едва ощутимое опасение, что он пришел сказать ей о том, что порывает их связь.
Она спросила, стараясь говорить непринужденно и буднично:
– Ты привез в Лондон жену?
– Да, она в доме на Кэвендиш-сквер.
Он подошел к камину и стоял теперь спиной к нему:
– Так как дела у тебя, Лили? Как Уорт?
– О, такой же нудный, как всегда, – ответила она со вздохом, бросая книгу на пол, будто отторгая злополучного графа. – С ним так трудно, когда речь заходит о моих долгах. Я недавно проиграла всего тысячу гиней в Девоншир-Хаусе, сущий пустяк, Джек, и можешь ли поверить, он отказался заплатить мой долг!
Она развернула веер и принялась томно обмахиваться им, пристально глядя на герцога поверх него.
– О, это легко поправить, – сказал Джек. – Я немедленно выпишу тебе чек.
Он подошел к наборному инкрустированному письменному столу и принялся быстро писать, потом посыпал написанное песком, прежде чем сложить и вручить ей листок.
– Ты так добр ко мне, – сказала Лили нежно, протягивая руку к столику возле дивана, чтобы взять шкатулку с драгоценностями, с изящно расписанными вставками севрского фарфора на крышке.
Она положила чек в нее. Разумеется, она не хотела оставлять эту бумажку на глазах у мужа.
– Иди и сядь возле меня, Джек. – Она похлопала рукой по обивке дивана. – Я хочу все узнать о твоей жене. Сплетники утверждают, что она скучная личность, настоящая полевая мышь.
Джек не двинулся с места, не сделал ни шагу от камина, возле которого стоял. Он улыбнулся, но эта улыбка не вселила в Лили уверенности.
– Моя дорогая, я не стану обсуждать свою жену ни с тобой… и ни с кем другим.
– О, как ты щепетилен! – фыркнула она. – Ведь ты с удовольствием рассуждал о том, какая жена тебе подойдет.
– Верно. Но есть разница между абстрактными рассуждениями на эту тему и болтовней о самой леди. Я уверен, что ты поймешь меня.
Улыбка все еще не покидала его лица, но серые глаза стали непроницаемыми и смотрели на нее бесстрастно.
– Думаю, ты не будешь возражать против моего визита к ней? – спросила Лили с лукавой улыбкой. – Если, конечно, не собираешься держать ее как узницу в доме на Кэвендиш-сквер. Она появится в обществе?
– Моя жена уже появлялась как дебютантка в обществе десять лет назад, – сказал Джек, беря с каминной полки нефритовую шкатулку для визитных карточек. – Не сомневаюсь, что она будет принимать визитеров, как только обживется здесь. Какая прелестная вещица! – Он поднес шкатулку к свету. – Я не видел ее прежде.
– Я ее приобрела по случаю. Она была выставлена в качестве выигрыша на пари, и я ее выиграла, – ответила Лили нетерпеливо. – А когда твоя жена…
– Мои поздравления, дорогая, – сказал Джек, ставя шкатулку на место. – Это ценная вещица.
Он сел, опираясь рукой о подлокотник стула и непринужденно скрестив ноги. Улыбка все еще не сходила с его уст.
Лили раздраженно думала, что эта встреча оборачивалась для нее вовсе не так, как она ожидала. Она надеялась на уютную беседу, рассчитывала посплетничать о его молодой жене в таком же духе, как они болтали раньше о его возможной женитьбе. Разумеется, несмотря на ее протест, Лили знала, что в конце концов Джек женится. Он нуждался в наследниках, а она не могла ему их дать.
– Не дуйся, Лили, тебе это не идет, – сказал герцог, и улыбка едва тронула его глаза. – В этом нет ни малейшей нужды. Я не стану обсуждать свою жену с тобой. И покончим с этой темой. Итак, расскажи мне, что новенького в городе.
– Насколько я знаю, только ты, – ответила графиня.
Она поднялась с дивана, окутанная прелестным облаком бледного шелка и кружев, и поплыла к нему, протягивая руки.
– Иди сюда, Джек, я не видела тебя несколько недель, а ты нелюбезен со мной.
Она опустилась ему на колени с легкостью бабочки, положила руки ему на плечи и поцеловала его.
– Разве так не лучше?
Лили потерлась щекой о его щеку.
Джек вдыхал ее аромат. Он был вовсе не похож на легкий запах розовой воды и лаванды, исходивший от Арабеллы, обычно смешанный с изрядной дозой здорового духа свежей плодородной земли. Это сравнение его обескуражило. Нежное тело и соблазнительный аромат Лили прежде всегда возбуждали его.
Он поцеловал ее в шею, потом нежно, но твердо отстранил и сказал с улыбкой:
– Прости, любовь моя, у меня мало времени.
Она смотрела на него с изумлением и некоторым испугом.
– Но, Джек, время есть всегда, и нас никто не потревожит. Можешь не сомневаться, что лакей скажет Уорту, что у меня гость, если он вернется раньше времени, и ты же знаешь, он ни за что не войдет сюда.
Джек покачал головой и поднялся на ноги:
– Прошу прощения, моя дорогая, но я должен идти.
– Вероятно, тебя ждет твоя полевая мышь, – сказала Лили, на мгновение показав свои коготки.
Он ответил хмурым взглядом и с легким упреком покачал головой:
– Полегче, Лили.
Лили разгневалась. Ее синие глаза загорелись мрачным огнем, уголки красивого рта опустились, и гримаса эта была отнюдь не привлекательна. Но она была слишком умна, чтобы расстаться с ним на этой угрюмой ноте.
Она печально улыбнулась и сказала:
– О, прости меня, дорогой, пожалуйста, прости, Джек.
Ее изящная белая рука легла на его руку. Ногти были длинными и безупречной формы.
Джек положил свою руку поверх ее и тотчас же вспомнил неровные ногти своей жены с землей под ними.
– Мне нечего тебе прощать, Лили.
– О, я же вижу, что ты недоволен.
Она улыбнулась через силу трепетной неуверенной улыбкой.
– Я так ждала нашей встречи. Прошло столько недель и… ладно…
Она приподняла свои безупречно округлые плечи жестом, в котором сочетались смирение и чувственность, и при этом движении на мгновение в украшенном кружевами вырезе неглиже показались ее груди.