Жандарм остановился возле двери, не входя в камеру.
– Номер 1568, – проблеял он.
Одно мгновение все оставались неподвижными. Потом он снова выкрикнул этот номер. Шарлотта посмотрела вниз на женщину, нуждавшуюся в помощи. Она оглядела камеру в поисках кого-нибудь, кто мог бы ее заменить. Жандарм пожал плечами и сделал шаг назад, чтобы закрыть дверь.
– Нет, она здесь! – крикнул кто-то. Чьи-то руки потянули Шарлотту вверх, заставили встать и с силой вытолкнули вперед.
– Она здесь.
Жандарм нетерпеливо притопывал ногой:
– Ну-ка, поспеши. Не мешкай.
Шарлотту почти вынесли на руках товарки туда, откуда падал луч света. За ее спиной закричала роженица. Шарлотта по привычке повернула голову, потом ее толкнули вперед, и она чуть не упала на тюремщика. Он едва почувствовал ее вес, настолько легкой она стала. Он грубо схватил ее за руку, потащил за собой, и дверь захлопнулась с громким стуком.
Она остановилась, ослепленная ярким светом, ощущая жаркие лучи солнца на голове и спине. Когда в последний раз она видела солнце, вдыхала свежий воздух?
И вот руки Джека обвились вокруг нее. Он поднял ее, по щекам его катились слезы. Джек повернулся и, держа ее на руках, выбежал за ворота тюрьмы. Тело его сотрясалось от рыданий: он осознал ее невероятную хрупкость. Это было все равно, что нести маленького ребенка или даже бесплотный дух. Он передал ее Марселю, потом забрался в заднюю часть телеги и сел так, чтобы держать сестру на руках и баюкать ее, стараясь защитить от толчков, когда железные колеса громыхали по булыжнику.
Арабелла вертелась на скамье. Она видела слезы, струящиеся по щекам Джека, когда он гладил изможденное лицо сестры. Шарлотта с усилием улыбнулась, и сердце Арабеллы сжалось. Она повернулась лицом к дороге, предоставляя брату и сестре побыть вдвоем, и наконец вздохнула глубоко и с облегчением. Ее роль была сыграна. Джек понимал, что жить Шарлотте осталось недолго, но у них оставалось еще немного времени побыть друг с другом. Она решила стушеваться и помогать чем сможет, но знала, что, когда все закончится, она будет нужна Джеку еще больше прежнего.
Марсель придержал лошадь возле дома на Рю де Бьевр, и Джек, все еще держа сестру в объятиях, спустился с телеги. Тереза открыла дверь на первый же стук и издала негромкое восклицание радости или… потрясения. Арабелла так и не смогла понять, что это было. Она последовала за ними в коридор и на кухню, довольная тем, что может оставить их вместе, пока Шарлотту усаживали в качалку возле камина и укутывали в толстые пледы.
– Бульон, крепкий говяжий бульон, – сказала Тереза и засуетилась у кастрюли.
Она казалась возбужденной, руки ее тряслись, и половник тоже дрожал. Огорчение и замешательство проглядывали в каждой черте ее лица.
Арабелла догадалась, что все эти люди и прежде были связаны с Джеком и пытались помочь ему вызволить сестру и вывезти ее из Франции, и все они были почти так же потрясены и растеряны из за столь фатального невезения, приведшего к трагедии. Арабелла подошла к плите и взяла разливательную ложку из рук Терезы. С минуту лицо Терезы оставалось изумленным, потом она уступила и вернулась к Шарлотте.
Арабелла подошла к качалке с миской бульона. Она встала на колени возле Шарлотты и опустила ложку в бульон.
– Дай мне, – тихо произнес Джек.
Арабелла молча посторонилась и передала Джеку миску и ложку.
Шарлотта сделала отчаянное усилие, но смогла проглотить всего несколько ложек, как ее потряс сильный приступ спазматического кашля. Арабелла, зная, чего ожидать, сунула в руки Шарлотты салфетку. Этот кашель, казалось, продолжался целую вечность, пока наконец обессиленная страдалица не откинулась на спинку стула. На губах ее выступила кровь. Арабелла отерла ее рот и взяла у нее салфетку, подошла к каменной раковине, где выполоскала ее, потом вернулась с салфеткой назад.
Шарлотта со слабой благодарной улыбкой приняла салфетку и с минуту удерживала руку Арабеллы в своей.
– Мне хотелось бы… – сказала она, но силы ей изменили.
– Чего хотелось бы, Шарлотта? – спросил Джек, все еще стоявший возле сестры на коленях. – Чего бы тебе хотелось, дорогая?
Ее веки затрепетали, и глаза открылись.
– Принять ванну, – ответила она просто.
Вся комната будто испытала удар электрического тока. Все зашевелились, потому что появилось конкретное дело, нечто такое, что могло принести ей явное облегчение. Тотчас же котлы были наполнены водой и повешены на крюки над огнем. Разожгли очень сильный огонь. Тут же появилась медная ванна и гора полотенец. Арабелла сбегала на чердак и принесла брусок мыла, который захватила отчасти для себя, но и предвидя возникшую теперь необходимость. Она принесла также собственную мягкую и тонкую ночную рубашку.
Шарлотта протянула к ней руку, и Арабелла приблизилась.
– Ты мне поможешь, Арабелла… сестра?
Арабелла вспыхнула от удовольствия. Она кивнула и взяла тонкую руку в свои.
– Скажи мне, и я сделаю все, что в моих силах.
Джек стоял за спиной сестры, наблюдая за этим разговором и прислушиваясь к нему. Он испытывал глубокую любовь к жене и гордость за нее. И разрывающую сердце печаль, потому что эти только завязывающиеся отношения должны были закончиться, едва начавшись.
Как только ванну наполнили водой, в кухне не осталось никого, кроме двух женщин. Шарлотта встала, тяжело опираясь о стул, и укрывавшие ее пледы упали.
– Я такая грязная, – сказала она, когда Арабелла сделала шаг к ней, чтобы помочь раздеться. – В одежде полно вшей. Не прикасайся к ней.
– Не имеет значения, – ответила Арабелла. – Лучше ее разрезать. Это облегчит дело.
Она нашла ножницы, разрезала грязные лохмотья и сняла их с Шарлотты, отчаянно стараясь не отшатнуться при виде вшей. Стянув тряпки с Шарлотты, она бросила их в камин и услышала, как шипят насекомые, поджариваясь на огне.
– Грязные твари, – бормотала она.
Исхудавшее тело Шарлотты было покрыто красными пятнами от укусов. Вши, должно быть, были и в ее волосах. Арабелла помогла ей сесть в ванну и встала на колени возле нее, держа в руках мыло и тряпочку для мытья.
Шарлотта приняла их от нее, и голос ее зазвучал чуть сильнее:
– Я могу мыться сама, если только ты вымоешь мне волосы. У Терезы найдется щелок?
– Пойду спрошу ее.
Щелок был единственным известным средством борьбы с головными вшами, встречавшимися довольно часто, и Тереза, сочувственно улыбаясь, принесла из чулана, где она чистила картофель, ожидая, пока освободится кухня, горшок со щелоком.
Арабелла действовала молча, гребнем со щелоком прочесывая голову Шарлотты. Ее волосы были не мыты и не стрижены почти год. Шарлотту забрали в тюрьму, не дав ей даже захватить гребня, и у нее не было возможности пользоваться простейшими средствами ухода за собой.
– Было бы лучше их обрезать, – сказала наконец Арабелла, чуть не плача, потому что не могла расчесать свалявшиеся волосы.
– В таком случае отрежь их, – согласилась сестра Джека, приподнимая с шеи мокрую массу волос. – Отрежь их, Арабелла.
– Как жаль, что здесь нет месье Кристофа, – задумчиво проговорила Арабелла. – Он бы подстриг тебя по последней моде. Но даже Бекки справилась бы с этим лучше, чем я.
– Да отрежь ты их!
Это прозвучало как приказ, и Арабелла подчинилась с отрешенным видом и пожатием плеч. Она щелкнула ножницами, и спутанные пряди волос полетели на пол. Потом она собрала их и бросила в камин. Она попыталась уложить волосы Шарлотты аккуратно, подровняла их вокруг ушей, но все-таки решила, что конечный результат нельзя счесть безусловным успехом.
Однако Шарлотта была просто счастлива. Она провела руками по своей коротко остриженной голове и испустила вздох облегчения, будто освободилась от железного ошейника.
– О, я чувствую такую легкость и свободу. Благодарю тебя, Арабелла. Джек никогда бы не смог с этим справиться.