И тогда Эдмунд ударил ее. Но Магдалена сознавала, что худшее еще впереди. И даже когда он потащил ее к кровати, несвязно бормоча, что она отдала другому то, в чем отказывала ему, она сознавала, что худшее впереди. И когда буря его неистового гнева вылилась в насилие и постепенно угасла и он откатился от нее, приглушенно всхлипывая в подушку, Магдалена продолжала лежать неподвижно. В этот момент она испытывала только печаль и жалость и все же понимала, что, если выкажет хоть каплю сострадания, Эдмунду станет еще больнее.
Немного погодя он вскочил, снова зашнуровал шоссы, подошел к сундуку и зажег свечу. Желтый огонек блеснул в темной комнате. Высоко держа свечу, Эдмунд вернулся к кровати и посмотрел на нее. Она без колебаний встретила его взгляд.
— Ты предала меня, — бросил он без всякого выражения. — Но это ничто по сравнению с вероломством де Жерве. Он нарушил данные мне клятвы. Зачал ублюдка от моей законной жены. И за это я убью его.
— О нет, Эдмунд, — тихо попросила она. — Гай ничего не нарушил. Он считал тебя мертвым. Отомсти мне, если пожелаешь, но не…
— Я убью его! — оборвал он. — Мы сойдемся в поединке, и один из нас умрет. Мне безразлично, если это окажусь я! Все равно не смогу жить обесчещенным.
Стремительным, внезапным движением он задвинул полог, оставив ее в благословенном темном уединении, и, распахнув дверь, громовым голосом призвал оруженосца и пажей.
Магдалена лежала и слушала, как он отдает приказания своим рыцарям, оруженосцу и пажам пуститься в дорогу через час. Сердце ее, казалось, умерло, но каким-то краем сознания она все же уловила, что Эдмунд собирается скакать день и ночь, пока не догонит Гая де Жерве.
Что сказала Безумная Дженнет скучающей одиннадцатилетней девочке в тот давний февральский день?
«Придет день, и ты станешь молиться, чтобы все осталось по-прежнему. Мало того, ты захочешь этого из страха перед грядущим злом».
И Магдалена поняла, что отдала бы все на свете за то плохое, что случилось с ней: отъезд Гая в Англию и безрадостную жизнь с ни в чем не повинным Эдмундом, который никак не заслужил столь безжалостного прозрения.
Теперь один из них должен умереть от руки другого. Она знала, что Гай де Жерве не может проиграть в честной схватке. На стороне Эдмунда молодость, но у Гая есть не только сила, но и опыт, а его мастерство несравнимо с умением обычного рыцаря. Но она знала также, что Гай не убьет Эдмунда, даже если речь идет о деле чести. Он скорее сам подставит шею под меч, чем нанесет фатальный удар человеку, обесчещенному по его вине.
Безумная Дженнет сказала также, что увидела на ее руке любовь и кровь. Любовь мужчин, из-за которой прольется кровь.
Магдалена с трудом поднялась и подошла к окну. Внутренний двор был залит светом факелов. Бегали слуги, ревели трубы, словно на дворе стояло утро. Что они подумают об этом поразительном приказе лорда де Брессе мчаться куда-то посреди ночи? Но никто не попытается узнать правду… если не считать его ближайших приятелей… и тогда что он им скажет?
Они выехали, когда церковный колокол прозвонил к ранней заутрене и небо начало бледнеть. Магдалена не отходила от окна. Молчаливая пустота двора после предшествующей суеты отдавалась гулким эхом в ее сердце при мысли о встрече мужчин, любивших ее, за одного из которых она отдала бы жизнь, а к другому питала лишь дружескую симпатию и никогда не желала зла.
С первыми лучами солнца двор снова ожил. Из дома для гостей вышел Шарль д'Ориак в сопровождении своих рыцарей. Конюхи привели лошадей, и гости не прощаясь покинули замок. Магдалена должна была почувствовать облегчение, но ничто не могло развеять ее тоску и скорбь.
Шарль сиял от радости. Какой хитроумный и коварный план! Избавиться от де Брессе руками его родственника и опекуна!
Он видел обоих в бою и знал, что Эдмунд не выстоит против Гая де Жерве. Последний легко расправится с порывистым и импульсивным молодым человеком, и никто не обвинит в этом де Борегаров.
А тем временем леди Магдалена останется одна, без защиты, покинутая обоими
любовниками, которые будут слишком заняты, проливая из-за нее кровь, чтобы думать о ее безопасности. Что же, первая часть его замыслов полностью удалась. Пора приступать ко второй.
И Шарль снова улыбнулся.
Глава 15
Эдмунд безжалостно пришпоривал коня, не давая передохнуть своему отряду. Он ничего никому не объяснил, но лицо его было таким грозным, что ни один человек не посмел спросить, какая нужда погнала его по темным и опасным дорогам. Он взял с собой только четверых рыцарей, их оруженосцев и пажей. Оруженосцы вели в поводу запасных лошадей.
Эдмунд не знал, сумеет ли настичь врага у Кале, но это не имело особого значения. Если де Жерве успел сесть на корабль, Эдмунд последует за ним, и рано или поздно они встретятся. Кроме того, Гай не особенно спешит и наверняка станет останавливаться на ночь пораньше, у гостеприимных баронов или в монастырях. Если скакать без отдыха, они уже на второй день сумеют одолеть тот путь, что за три дня проехал Гай. На рассвете они позавтракали в грязном странноприимном доме в Руайе, где узнали, что отряд в голубых с серебром сюрко промчался мимо без остановки два дня назад. Они сменили коней и снова скакали без передышки. Все, кроме Эдмунда, едва держались в седлах. Он казался одержимым, наделенным сверхъестественной силой и выносливостью. В обычных обстоятельствах они оставили бы позади миль тридцать, не больше. Сейчас же, при такой безумной скорости и постоянно меняя коней, проскакали уже вдвое больше.
К вечеру он понял, что нельзя подвергать своих спутников столь нечеловеческим испытаниям, и они остановились в придорожной таверне. Его люди улеглись на глиняный пол, завернувшись в плащи, и мгновенно заснули, но Эдмунд с покрасневшими от бессонницы глазами, покрытый дорожной пылью, метался по двору, ожидая, пока погаснут звезды, чтобы возобновить погоню. Он проспал минут двадцать на скамье у стены таверны, но тут же вскочил, виновато оглядываясь, словно сон каким-то образом отвлекал его от священной миссии благородного отмщения. Он должен кровью смыть позор и бесчестье, а до тех пор не видеть ему ни сна, ни отдыха.
В полдень стало известно, что отряд де Жерве остановился прошлой ночью в Аррасе, у местного барона. Эдмунд уже чуял запах добычи. И когда вечером они добрались до равнины вблизи Бетюна, он увидел раскинутый у реки лагерь: россыпь шатров, над которыми развевалось знамя с драконом де Жерве.
Последние двое суток Эдмунд не думал ни о чем, кроме того момента, когда встретится с человеком, предавшим его, разбившим узы многолетней дружбы, наставившим ему рога, выдавшим своего ублюдка за его дитя. Теперь же остановился на вершине холма, глядя вниз, на равнину и чужой лагерь. Никто из спутников понятия не имел, почему он преследует Гая де Жерве с такой безумной скоростью, но вызов нельзя бросить с глазу на глаз. Можно ли сделать это, не выдав постыдной правды? Правды, которую, если это только возможно, он сохранит в душе?
В душистом вечернем воздухе разливались соблазнительные ароматы жареного мяса. Но лорд де Жерве, ни на что не обращая внимания, погруженный в невеселые мысли, прогуливался у реки, лишь изредка отмахиваясь от комаров. Он видел спускавшихся с холма всадников, но закатное солнце било в глаза, и разглядеть герб на знамени оказалось невозможно. Впрочем, отряд был совсем небольшим, если только за ним не идет целое войско. Если это просто путешественники, следует оказать им гостеприимство; предложить ужин и защиту его часовых.
Гай недовольно поморщился. Последние дни он предпочитал одиночество, избегая даже своих рыцарей. И совсем не спешил в Кале, пытаясь оттянуть окончательную разлуку с Магдаленой и дочерью, которые останутся во Франции, если только Джон Гонт не призовет их домой.
Но даже возвращение любимых не принесет ничего, кроме сердечной боли. Вряд ли он снова способен вынести страдания, постигшие его при известии о приезде Эдмунда, держаться на расстоянии от Магдалены, изображая суровость и равнодушие. Когда Магдалена была еще ребенком, они были близки, маленькая девочка и снисходительный опекун, но с тех пор она стала прекрасной юной женщиной, и он еще тоже не стар, а на всякую фамильярность окружающие посмотрят косо. Так что же остается? Сухие, официальные отношения? Уж лучше не видеться вообще!