– Звучит страшновато, – не удержалась от шпильки Катя.
Впрочем, Ларре не обиделся и заботливо спросил:
– Показать тебе, как что включается?
– Да, спасибо!
Крохотная душевая была, как ни странно, чем-то похожа на привычную теть-Танину, разве что вода лилась не из насадки на шланге, а со всего потолка, а температура ее регулировалась не поворотом крана, а движением пальца по узорчатой золотой полоске на стенке.
Закончив инструктаж и велев напоследок не стесняться, а сразу звать его, если что, Ларре утопал вниз – помогать Инзару наводить порядок после ужина.
Катя, шевелясь уже из последних сил, наскоро поплескалась и заползла под мохнатое покрывало. Некоторое время полежала, привыкая к подголовному валику вместо подушки… окончательно осознавая, что ее забросило невесть куда, в иной мир, незнакомый и, возможно, полный опасностей… посопела носом, жалея тетю Таню, которая, наверное, места себе не находит, Андрюшу, который неизвестно где, даже мымру Зою, но больше всего – себя… и незаметно провалилась в сон.
Пробудившись, Катя, к своему удивлению, почувствовала себя совершенно отдохнувшей, бодрой и готовой к любым неожиданностям. Встала, потянулась, полюбовалась морем за окном, обернулась на шорох – и мгновенно снова оказалась на кровати с поджатыми ногами и валиком наизготовку в руках.
По полу деловито ползала желтенькая в рыжую полоску гусеница в пару сосисок длиной, сгребала что-то шетинистыми усиками. Нашла крошку побольше, выдвинула пару жвал, раскусила. Потом поползла к кровати.
– Кыш! – сказала ей Катя. – Уйди, пакость! Я вас, насекомых, не люблю.
По лестнице снизу затопали, и в спальню заглянул Ларре.
– Риона, ты уже не спишь?.. – Тут он оценил увиденную картину и засмеялся: – Не бойся ее, это уборщица. Новая модель. Между прочим, я часть расчетов контура для нее делал.
"Менеджер по клинингу, коллега, можно сказать", – подумала Катя, прикрываясь валиком, хотя, казалось, мага ничуть не смутило то, что она совершенно не одета.
– Я тебе тут кое-что принес, – сказал он, ставя на кровать небольшую коробку. – Зубочист, моющий гребень, зеркальце…
– Спасибо, – обрадовалась Катя.
– Приводи себя в порядок и спускайся завтракать, – предложил Ларре. – Тебе надо будет помочь или сама?
– Сама, сама. А ты не помнишь – со мной был рюкзачок, когда твои тентакли меня стащили?
– Он внизу остался. Ну, мы тебя ждем.
Гостеприимный маг ушел, гусеница, заметно потолстевшая, тоже уползла. Катя опробовала зубочист (овальную подушечку на удобной изогнутой ручке), восхитилась гребнем с золотым узором, сделавшим волосы после расчесывания чистыми и шелковисто-гладкими, оделась и отправилась навстречу дальнейшим сюрпризам судьбы.
Ларре, как и собирался, после легкого завтрака, состоявшего из булочек подозрительно зеленоватого цвета, но вкусных, и чашки то ли чая, то ли компота, отправился в лабораторию, сказав Кате:
– А вы с Инзаром можете отправиться на пляж, пока погода хорошая. Искупайтесь, позагорайте там – говорят, для успокоения нервов полезно.
Катя вздохнула, Инзар тоже. Однако, поскольку в магическом поиске она точно не могла ничем помочь, а истерить попусту было глупо, оставалось прислушаться к голосу разума в лице противного колдуна.
К морю можно было спуститься по вырезанным в скалах крутым ступенькам, но Инзар, мотивируя это заботой о Катиной травмированной ноге, предпочел спуск на лифте, войти в который можно было, как оказалось, прямо из гостиной. Как впоследствии узнала Катя, кроме лифтовой шахточки в толще скал были еще довольно просторные помещения, используемые как склад различных припасов, так что отшельничали Ларре и Инзар со всеми удобствами.
Песчаный пляж, полукольцом охватывающий неглубокую бухточку, был миленький и маленький. С левой стороны торчали кустики травы, подозрительно похожей на осоку, только ярко-рыжие, справа у самой воды притулился хлипенький навес, под которым угадывались очертания накрытой чехлом лодочки. Катя некоторое время размышляла, сойдет ли ее простенькое нижнее белье за купальник, но Инзар разрешил ее сомнения – он обходился вообще без купальника. Нудист этакий. Очень привлекательный нудист, надо сказать, – рослый, атлетического сложения. Над кубиками его пресса наверняка умимимикалась бы не одна сотня девушек.
Окунувшись разок-другой в уже прогретую жарким белым солнышком воду, Катя и Инзар растянулись на песочке.