И тут майора подстерегло крупное разочарование. Пенсионер, оробевший от внимания стольких людей в форме, не смог выбрать между Ганеевым, Маниным и третьим подставным, сотрудником полиции в гражданской одежде. Через несколько минут уговоров старичок склонился к первому, но не исключал и второго. По сути, опознание провалилось!
Обалдевший Долгов впервые сообразил, что друзья похожи, как братья. Не столько лицами, как фигурой, статью. Поставь их рядом - разные, а словесный портрет - один. "Пастор Браун" проснулся в душе следователя и потребовал немедленно допросить Манина на предмет сообщничества с Ганеевым: "Не зря же сказано было - друг дома? Запросто мог посодействовать. То-то он дёргался!"
Отпустив подозреваемого, Долгов занялся "либералом". Жаль, что времени на подготовку к допросу не было. Собственно, большинство деталей нормальный следователь держит в голове, и не хуже хвалёного лектора Луначарского способен импровизировать по ходу разговора. Иван Терентьевич замаскировал свой интерес к Ганееву, начав допрос со стандартного вопроса:
- Где вы были в день убийства Анны Никитиной?
- Утром - в горсовет заскочил, потом уехал к Любе в Дольск, поздравить. У неё накануне день рождения, а я не успел, три дня в командировке торчал. Мише предварительно звякнул, так он сослался на занятость, сказал, на пару часов, не меньше со слежкой, потом ещё там... Предложил остаться, чтоб вечерком посидеть по-взрослому... Но я мотанулся по магазинам, хотел подарок взять, а ничего не нашёл. Купил тортик, чай попил и уехал домой.
- Что подарили-то, если не секрет?
- А, ерунда! Цветы. Хотел духи, - тут Манин засмущался, - но Миша меня опередил. В прошлый раз я ему нос утёр, Любе мои больше понравились, а тут наоборот...
- Какие духи она любит?
- Хорошие, - удивился "либерал", - вот я хотел Опиум, так его в Дольске нет. А из приличных только Дали, но не буду же я повторяться, раз Миша уже взял их?
Разговор плавно перетёк на театр, которым руководил Манин. Выяснилось, что парики и прочий реквизит Ганеев заимствует у друга. Нечасто, но бывает. Однако в самой детективной работе Михаилу никакой помощи не требуется. И о клиентах, кто они, откуда - Манин понятия не имеет.
- И вы ни разу в его кабинет или офис не заглядывали?
- Почему? На его компутере игрушку погонять, что тут такого... А в его секреты не влезешь, там запаролено, да оно мне надо?
Уловив, что собеседник расслабился, Иван Терентьевич с расстановкой произнёс:
- Вы знали, что Михаил встречается с Никитиной?
Пастор Браун мог похвалить майора. Актёрское мастерство Манина заслуживало похвалы - он соврал так лихо, что заметить было почти невозможно. Но внимательно глядя в лицо, Долгов уловил сигнал о лжи, когда глаза Дмитрия непроизвольно метнулись вверх и в угол, на мгновение всего. Прекрасно! Теперь второй вопрос:
- Он сказал вам о свидании с Анной день её убийства?
И снова ложь! Мысль следователя закрутилась в другом направлении: "Знал. Значит, мог быть сообщником Ганеева. Мог ему помочь. Чем?"
Понятно, что Манин как-то прикрыл своего друга. Понятно, что не скажет правду, пока его не уличишь во лжи. Допрос стал бессмысленным. Майор отпустил "либерала". И надолго задумался, перелистывая страницы дела, просматривая фотографии. Логические построения не складывались - тут подход пастора Брауна и не мог дать результатов. Какая к чёрту психология, когда фактов нет! Позвонили оперативники, занесли данные по кассовому чеку на духи убитой. Долгов воспрял было:
- Куплено в Дольске, по дисконтной карте Ганеева! За день до убийства! Продавщица вспомнила Михаила!
Но тотчас и остыл. Всё равно подозреваемый выглядел неуязвимым. Он не скрывал, что встретился с Никитиной, но смерть последней наступила, когда Ганеев уже сидел в кафе. Запись не поддельная, эксперты проверили. Разница во времени делала алиби частного детектива прочнее крепостной стены:
"Ганеев не успевал с пляжа в кафе и назад, даже несясь со скоростью звука. Толковый адвокат влёгкую развалит обвинение в убийстве... Но ведь алиби фальшивое, я чувствую! А если повторно допросить жену подозреваемого? Не скрывая ничего. Ревность убивает в женщине любовь. Может, она сгоряча что важное выдаст?"
*
Люба Ганеева узнала подробности о неверности мужа, просмотрела фото с партийных пьянок и разрыдалась:
- Он меня предал! На кого сменял, на старуху! Боже, как это больно... Предал, предал, - долго твердила женщина, но внезапно собралась, взяла себя в руки, - но ведь не ушёл, не бросил? Нет, я смогу простить, смогу. Я понимаю, он просто не устоял. Она его соблазнила, но лишь на время... Конечно...