- То есть поддержание моего уровня культурного развития, пока я в отпуске в вашем поселке, я должен начинать с обмана? Интересно! – сказал Герман очень серьезно.
- Ну… уровень культурного развития вы вполне можете поддерживать и дома – у вас библиотека не хуже. Знаете, сколько книг сюда от вас перекочевало?
- Точная цифра мне неизвестна. А вы знаете?
- Нет. Могу посмотреть, если хотите. Но довольно того, что у нас теперь хранятся «Темные аллеи» 1946 года издания. Париж. В отличном состоянии.
- Да нет, не хочу, - он обвел взглядом помещение библиотеки.
Длинные, близко стоящие друг к другу стеллажи – так, что между ними разве что и протиснется такая, как Даша. Корешки книг всевозможных цветов, форм и размеров. На самом видном месте, за спиной библиотекаря, БСЭ – второе и третье издания. Столик, на котором лежат газеты и журналы. Потертое кресло. Допотопные плафоны двух ламп дневного света на потолке. И множество цветов на подоконниках.
- Вы у нас свой дождевик забыли, - заговорил Герман снова.
- Я знаю. Я дома заметила… Но неловко было звонить Льву Борисовичу по такому пустяку. Думала заехать, когда нога немного пройдет.
- Сильно болит? Давайте посмотрю.
- Не надо. Все нормально! Болит в пределах допустимого. Я утром снова обработала и перевязала.
- Сама? – удивился Герман и посмотрел на девушку внимательнее. И теперь заметил ее прическу, ярко очерченный рот и глаза удивительного голубого цвета. Увиденное ему понравилось, и он улыбнулся.
- Сама, - засмеялась Даша, будто сказала что-то очень смешное, но тут же смутилась. – Мы в некотором роде коллеги… вернее не то чтобы… но… - она замолчала, перевела дыхание, собралась с духом и выпалила: - Я окончила ветеринарный техникум. Правда, ни дня не работала по специальности, но повязку наложить в состоянии.
- Зачем же учились? Шли бы на библиотечный…
Даша резко помрачнела и зачем-то завозилась с оставленной предыдущей посетительницей книгой. Снова посмотрела на формуляр, на обложку. Потом вскочила со стула и, неловко кивнув Герману, проковыляла куда-то вглубь помещения, между стеллажами. Однако вернулась быстро. Без книги, зато с улыбкой.
- Так получилось, - заявила она. – Техникум закончила, у нас в поселке единственная ветеринарная клиника. Туда без диплома о высшем образовании меня точно никто не взял бы. А в библиотеке место было, вот и… А вы доктор чего?..
- Головы, - рассмеялся Липкович. – Даш, а вы до которого часа работаете?
- До шести, как все.
- Я приглашаю вас на прогулку. В шесть.
Улыбка стерлась с ее лица, и она замерла, глядя на него. Очень внимательно и настороженно. Потом покосилась на свои ноги, сейчас спрятанные под свободными светлыми брюками, и ответила:
- Из меня сегодня компания так себе. Ходок я никакой. Разве только, если хотите, можем посидеть где-то… в парке или на речке.
- Давайте в парке. Мороженое любите?
- Мне всегда было интересно, кто его не любит.
- Случается, - безрадостно ответил Герман.
Юлька не любила. У нее была целая теория о бесполезности мороженого, в которой содержалось множество пунктов, но он отчего-то запомнил только два. От мороженого портятся зубы, и оно для фигуры – смерть. Предложение вместе ходить в бассейн не срабатывало. Извлечение из стройной теории одного пункта не отменяло всего учения в целом.
- Значит, я буду у вас в шесть.
- Хорошо… Я буду вас ждать, - сказала она и тут же хихикнула: - Дождевик-то отдайте! Он мне еще пригодится.
Рассмеявшись в ответ, Герман протянул ей дождевик.
- А у меня есть большой, даже огромный зонт.
Даша смерила его почти оценивающим взглядом, так не вязавшимся со всем ее видом, и тут же решительно уточнила:
- Такой, под которым можно гулять вдвоем?
Должно быть, кокетничала.
- Именно такой!
- Тогда, так и быть, не буду таскаться с ним весь день, - ответила она и сунула свернутый дождевик в ящик стола.