- Доброе утро! – звонко поздоровалась «жена».
- Доброе? Уверены?
Даша тут же поникла и опустила глаза.
- Не очень. У вас дверь не захлопывается. Я не могла оставить квартиру открытой, пока вы спали.
- Ждали бы в квартире, пока я проснусь. Чего вас в подъезд понесло?
Даша открыла рот, чтобы что-то ответить, но тут же закрыла его. Несколько секунд она молчала, обдумывая вопрос, а потом вдруг улыбнулась и выпалила:
- А черт его знает!
- Исчерпывающе, - усмехнулся Герман, поднялся и протянул Даше руку. – Идемте домой. Вы завтракали?
- Нет. Если честно, я вообще не знаю, что делать, - ответила она, подавая ему ладонь. Встала, отряхнула юбку и добавила: - Наверное, самым разумным будет быстро развестись и забыть обо всем. Да?
- Давайте вечером об этом поговорим. Мне на работу надо, - Герман затащил ее чемодан обратно в квартиру и на пороге остановился. – Вы не сбежите?
Даша демонстративно стукнулась головой о стену подъезда и бодро сообщила:
- Я уволилась с работы и послала жениха за сутки до свадьбы. Так что в определенном смысле я вольна распоряжаться собственным временем. К тому же, у меня по-прежнему нет ключа, а оставить квартиру открытой я не могу.
- Ключ в шкафу у зеркала, - он усмехнулся. – Но на вашем месте я бы не уезжал. Лучше сходите погуляйте. До вечера.
Герман быстро сбежал по ступенькам. Даша глупо улыбнулась, глядя ему вслед. И почему-то думая о том, что нормальный мужик на его месте выставил бы ее за дверь еще вчера – после всего сказанного. А этот ничего… Может, и правда, влюбился? Между ними и было-то полтора поцелуя. Первый – когда замуж звал. И половинка – в ЗАГСе, после росписи, когда он небрежно чмокнул ее в губы. Но кто их разберет, этих Липковичей? Они всегда отличались свободой мысли. Даже когда Борис Александрович ходил в парторгах, умудрился жениться на женщине «из народа» без образования, с двумя детьми, героически отбив ее у колхозного механика, и прожив с ней почти полвека. История семьи Липковичей – это почти летопись Козелецкого края. Местный сериал.
Дашка тряхнула головой. Ветеринарша-неудачница размечталась о большой, но чистой. Тихонько хихикнула и заперла изнутри квартиру.
Глава 7
Едва Герман переступил порог родной клиники, как на него со всех сторон посыпались расспросы и выяснения причины его скорого возвращения. Соорудив дежурную фразу о том, что скучал без клиники и всех ее обитателей, он направился к великому и ужасному.
- Приветствую, ИванСаныч! – жизнерадостно возвестил Герман.
ИванСаныч поднял глаза от компьютера и внимательно посмотрел на вошедшего. Удивления или радости не выказал. Только чуть прищелкнул языком и глубокомысленно изрек:
- Твой Григораш в интенсивной терапии. Упился, идиот. Отек головного мозга. Вчера поступил.
- Вот достали эти… - Липкович выругался. – Я могу ковыряться в их мозгах за их деньги, но новые не вставлю!
- Ну раз уж пришел, так, может, поковыряешься? Этот экземпляр на вес золота. Еще угробит его наш орел Эгембердиев, а?
- Я официально в отпуске, - Герман расположился на диване и подхватил с тумбочки первый попавшийся журнал.
- И как он проходит?
- Плодотворно, - Герман с шумом перелистнул страницу.
- Поздравляю. А что тогда к нам, работягам, приперся?
- Вызывать чувство зависти. Но так уж и быть. Григораша возьму.
- Эгембердиев обрадуется, - хмыкнул великий и ужасный. О том, как Эгембердиев не любит брать «чужих» пациентов, ходили легенды. – Так что? В свое таинственное путешествие не поехал?
- Почему? Поехал. Уже вернулся.
- А-а-а-а-а… Кофе будешь?
- Нет, спасибо. Я попозже на кофе зайду. Пока к себе схожу, - Герман поднялся.
- Давай. Там твоя Нескородева с утра не в духах. Всех отправляет на общий анализ крови. Только и успеваю, что отлавливать и перенаправлять к Эгембердиеву.
- Да? Ну-ну… - многозначительно выдал Липкович и вышел от Ивана Александровича.
Кабинет встречал его тишиной и нестертой пылью на рабочем столе. Единственное, что напоминало о том, что он отсутствовал неделю. В остальном все осталось, как было. Будто бы вся жизнь не полетела в совершенно неожиданном направлении, да еще и на скорости, явно превышающей установленную ПДД.