Легко кивнув на прощанье, Эгембердиев поплелся в здание клиники, насвистывая что-то из Бизе.
- Идиот! – буркнул ему вслед Гера и выбросил окурок.
Во второй половине дня сердитый голос доктора Липковича раздавался в разных углах клиники.
Девочки в регистратуре перешептывались о причине.
- С женой поссорился, ночью помирится, - со знанием дела сказала старшая медсестра и рявкнула: - А ну марш работать!
Липкович же вовсе не собирался делать ничего подобного по причине того, что ни с кем не ссорился. И потому вечером, все в том же мрачном расположении духа, он ввалился в квартиру и молча бросил собственное тело на диван, врубив музыкальный центр. Из колонок громко зазвучали Gregorian.
Даша показалась в гостиной почти сразу. Лицо не выражало любопытства, но выглядело не особенно довольным.
- Вообще-то, я занимаюсь, - сообщила она и продемонстрировала ему учебник по кормлению сельскохозяйственных животных.
- А я отдыхаю.
- Но мне мешает.
- Значит, заканчивай заниматься.
- Вступительная кампания начинается 11 июля. Завтра я еду подавать документы. Первый экзамен – двадцать первого. У меня катастрофически мало времени. Сделай потише.
- Один вечер ничего не решит.
- Ты издеваешься?
- Нет. Это ты думаешь только о себе.
- Приехали!
- Вот именно! Привыкла все делать по-своему?
- Да, привыкла! – взвилась Даша. Ее настроение тоже не было похоже на привычно добродушное. – Тебя никто не заставлял оставлять меня здесь. Потому будь любезен, считайся!
- Я должен был считаться с Юлькой. Теперь должен считаться с тобой. А до этого с тобой должен был считаться твой жених. Самые умные?
- По всей видимости! Раз она ушла от тебя, как я ушла от Вити, мозги какие-то у нее все-таки имеются!
- Свалить от мужика, который хочет на тебе жениться, много ума не надо.
- Никто и никогда не валит просто так! Так что совсем не обязательно изображать из себя ангела о двух крылах!
- Я не ангел! – заорал Герман. Ему вторили Gregorian. – И не претендую.
- Да ты и не тянешь! – вскрикнула Даша. – И на твоем месте я бы не рассчитывала, что она вернется. Если вернется – дурой будет!
- Тогда объясни мне, всезнайка, что плохого в желании жениться на бабе, которую любишь, и завести ребенка?
- Если параллельно с этим ты не пытаешься шарить своими лапами под чужими юбками, то ничего!
- А когда от одного тут же бежишь к другому, будто ничего и не было, то это нормально!
- Это нормально и даже правильно! Почему вам можно, а нам нельзя?
- Не слишком ли многое вам можно?!
- А вам? – совсем расходилась Даша. – Знаешь, не самое приятное за день до свадьбы застукать собственного жениха с любовницей! После такого не знаешь, как себя по кускам собрать! А вам пофигу! Вы даже изменой такое не считаете! Оторваться напоследок! Все равно что высморкаться! Подумаешь, из постели одной в ЗАГС к другой мчаться. Всего и делов – по дороге заскочить домой и костюм переодеть!
- Вернуться после аборта в постель к тому же мужику куда как порядочнее! – окончательно взорвался Герман и швырнул пульт в колонку.
Даша замерла на мгновение, переваривая услышанное, и тяжело дышала, тщетно пытаясь успокоиться. В гостиной орало Bring Me To Life ангельскими голосами Gregorian. Она резко бросила учебник в кресло, подошла к музыкальному центру и отключила его из розетки. Обернулась к Герману и мрачно процедила:
- И чем она это объяснила?
- Намерением ехать в Цюрих, - так же мрачно ответил он и снова рявкнул: - Да какая разница!
- Ты прав. Никакой, - теперь ее голос звучал сдержанно, что так не вязалось с раскрасневшимся лицом. – Извини, я… позанимаюсь сегодня на воздухе. Съезжу на Набережную.
Герман кивнул. Даша быстро подобрала книгу и торопливо направилась к выходу. А потом снова обернулась к мужу. И обреченно сказала:
- Утром приходил твой папа…
- Папа всегда умел выбрать время, - устало сказал Гера.