- Здорово! А сложная операция?
- Обыкновенная, - не намереваясь вдаваться в подробности, ответил Герман. – Пообедаем вместе?
Даша на мгновение растерялась. Улыбка с лица сползла. Брови нахмурились, будто она что-то обдумывала. Но потом лоб разгладился, а улыбка натянулась обратно.
- Я планировала прогуляться, - сообщила она.
- Можем прогуляться вместе после обеда, - сказал Герман, не успев подумать.
- Куда?
- Куда захочешь.
- Хорошо. Что приготовить?
- Даша, - устало протянул Герман, - не пытай меня такими вопросами.
- Ясно, - проговорила она, расставляя конфорки на места, и вдруг улыбнулась – как давно уже не улыбалась. - Сымпровизирую. Удачи тебе на операции.
Сегодня Герман особенно нуждался в удаче. Операция предстояла сложная. Подобные он уже делал, но каждый раз была вероятность, что все может пойти не по плану. Шагая по коридорам клиники, он надеялся провести полчаса в покое, чтобы сосредоточиться и еще раз все обдумать.
Но вместо этого столкнулся с великим и ужасным, явно подстерегавшим его за углом от мужского туалета. Тот вытирал мокрые руки бумажным полотенцем и, не глядя на Германа, негромко спросил:
- Что зашухарился?
- Уговариваю себя не явиться к вам с заявлением, - сердито отозвался Герман, но все же остановился перед Иваном Александровичем.
- Издай сразу манифест. Что за заявление, Гера?
- Уволюсь от вас к чертовой матери!
Великий и ужасный посмотрел на него с любопытством и хмуро одновременно. Так он обычно смотрел на тяжело больных пациентов.
- Эк тебя занесло-то! А что я натворил?
- А кто отцу выкатил список европейских клиник? И все это за моей спиной, - Герман заметно злился.
- И что в этом такого, позволь узнать?
- А по-вашему это нормально, чтобы меня пристраивали, как… - он проглотил ругательство и шумно выдохнул.
- Кто тебя пристраивал, дурак? – рявкнул великий и ужасный. – И куда? Ты головой думал прежде, чем надулся на весь белый свет?
- Не на весь. Только на вас. От вас, Иван Александрович, не ожидал.
- Ладно. Слушай. И учти, что я в жизни ни с кем не объяснялся. Даже с женой! В конце зимы ко мне явился твой отец. Попросил посодействовать. Я дал наводку на десяток клиник с мировым именем. И ввиду того, что эти имена действительно слишком известные, неужели ты, Герман Валентинович, всерьез считаешь, что руководство хоть одной из них заинтересовано в бестолковом сотруднике, а? Это здесь Валентин Липкович – в МИД свой на Бентли катается. А Чарли Ёнссону из Цюриха, который приехал смотреть, как ты удаляешь массивный рецидив глиальной опухоли правого полушария, совершенно насрать, кто такой Валентин Липкович. Он тобой, дурья башка, заинтересовался. Ему спец нужен был. Это Европа, мать твою, перемать! Ему плевать, чей ты сын, и сколько у тебя бабок!
- Да ну вас! – отмахнулся Герман и отошел от великого и ужасного.
К счастью, больше его никто не трогал. Операция прошла в штатном режиме, и, вернувшись к себе, Герман усталый, но довольный кинул себя на диван.
- Полчаса отдыха и домой, - бормотнул Герман и блаженно прикрыл глаза.
Отдыха не случилось. Не прошло и пятнадцати минут, как в кабинет маленькой яркой птичкой влетела Юлька, разве что не издавая характерного звука часто машущих крыльев. Зато почти с порога защебетала:
- Ну ты дал! Реально! Руслан сказал, что как по учебнику. Хоть на ютуб выкладывай.
Герман слабо поморщился, не открывая глаз, и негромко проворчал:
- Рожденный делать давать не может.
- Думаю, ты можешь если не все, то многое. Отметим?
- Я устал.
- Да ладно! – отмахнулась Юлька. - Ты после операций час поспишь, и проходит. А мне еще до пяти тут торчать. Так что пара часов в запасе у тебя найдется. У меня, как раз по случаю, полный компьютер вирусов. Нам срочно нужен доктор. Ты же не оставишь бедную девушку в беде? И ее агрегат тоже?
Герман открыл глаза и посмотрел на Юлию. Неохотно сел и спросил:
- Что Руслана не попросишь?
Юлька загадочно улыбнулась и отчеканила «дикторским» голосом: