Киев-Козелец-Киев.
В обед приземлились в Борисполе. Добрались до дома, чтобы найти там письмо от Даши настолько странного содержания, что хоть за голову хватайся. Единственное, что сумела произнести после прочтения оного Алла Васильевна, было буквально следующее:
«Допристраивался!»
На что услышала в ответ:
«Это были твои слова! Не вали с больной головы на здоровую!»
«Да я не то имела в виду!»
В сущности, оба родителя «не то имели в виду». Но получили имеющееся.
Письмо было короткое. Но более чем внятное.
«Мама, папа!
Не переживайте! Я вышла замуж за Германа Липковича и уехала в Киев. Как вернетесь домой, обязательно сразу позвоните, я все объясню.
P.s. газ и воду перекрыла».
Вещей Дашиных в доме почти не наблюдалось. Алла Васильевна охала. Михаил Дмитриевич скрежетал зубами. Даша на звонки не отвечала. Примерно в течение часа их осенила гениальная во всех смыслах идея съездить в фамильное гнездо Липковичей, пообщаться со Львом Борисовичем на предмет того, что за хрень происходит.
Тот немного помялся, предложил им чаю. А потом выдал с некоторой долей иронии:
«Любовь – субстанция сложная. У них сложилось за неделю».
Но адрес дал, хотя от чая новоявленные родственники отказались.
Дальнейшее было предсказуемо. Они снова помчались на автовокзал. Сели в первую попавшуюся маршрутку до Киева. А по городу добирались уже на такси, продолжая без конца набирать Дашу. Та по-прежнему не брала.
В квартире тоже никого не оказалось. И сидело семейство Чугай под подъездом второй час подряд. И звонить уже перестали. Что толку? Мать только тихонько всхлипывала. А смертельно бледный папаша даже перестал зубами скрежетать. До тех пор, пока не увидел высунувшуюся из такси непутевую дочку.
- Ты почему трубку не берешь?! – заорали родители хором на весь двор.
- Ой, - снова ойкнула Дашка и спряталась за «мужа». – У меня телефон сел, я дома заряжаться оставила.
- Дома? – рявкнул отец. – Это где это дома?
- На втором этаже, - ответил Герман, вытаскивая Дашу из-за спины. – Зайдете?
- Ну не на улице же нам ночевать, зятёк! – гавкнул отец.
- Мама, папа, познакомьтесь, это Герман, мой муж! – спохватилась Даша. – Гера, это папа и мама…
- Дмитрий Михайлович! – отрезал папаша.
- В смысле Михаил Дмитриевич, - поправила дочь.
- Да!
- И Алла Васильевна, - представила Даша маму.
- Очень приятно, - кивнул Герман и, подхватив жену под руку, направился к подъезду. Придержав дверь, пропустил всех вперед. – Веди, Даша.
И Даша повела. Мимо лифта – по лестнице. Ключ затерялся на дне ее сумочки – еле нашла. Открыла дверь, включила свет в коридоре и выдохнула.
- Ужинать хотите?
- Нет! – откомандовал отец.
- Зря, - пожал плечами Герман, разуваясь. – Котлеты вкусные.
- Я знаю. Дарья нормально готовит. Единственное, что она нормально делает.
- Папа! Я все объясню!
- Обязательно объяснишь! Это ж мы вас типа поздравить должны, да? Единственная дочка замуж вышла!
- Как отдохнули? – спросил Герман Аллу Васильевну, проигнорировав пылкое заявление «папы».
- Жарко было, - махнула рукой теща, - просидели у бассейна. Отец только ел да коктейли пробовал! – она осеклась и быстро спросила: - А тапочки есть?
- Какие тапочки! – взревел тесть. – Даха! Собирайся, мы домой едем!
- Даша никуда не поедет! – уверенно заявил Герман. – Да и вам ехать не на чем.
- Такси в любое время суток работает!
- Папа!
- Ок, рад был познакомиться, - снова заговорил Герман. – Даша, пошли спать!
Даша затравленно переводила взгляд с отца на мужа, а с мужа на маму, не имея ни малейшего представления, что делать. Но эту жуткую сцену срочно надо было прекращать. Хотя бы потому, что все это сейчас носило угрожающий характер, но при папином норове могло перерасти в настоящий скандал, отголоски которого будут слышны еще долго. И большой вопрос, как это сделать, если в ее ушах уже раздавалось отцово «а я предупреждааааал!», которое он обязательно скажет сразу после неминуемого развода, который был лишь делом времени.
Но делать нечего. Вместо того чтобы препираться, Даша молча подошла к шкафу и вынула из него свежее постельное белье.
- Может, все-таки поужинаете? – осторожно спросила она. – Наверное, весь день голодные, дома же не осталось ничего…
- Твоей милостью! – взвизгнул Михаил Дмитриевич. – Нас не было десять дней, Дарья! Как это все понимать?
- Как свершившийся факт.
- Чего?
- Михаил Дмитриевич, можно узнать, что именно вас не устраивает? – спросил Гера. – Мы с Дашей женаты, она всем обеспечена…
- Да при чем тут обеспечена! – заорал папа. – Она и дома всем была обеспечена! Вы откуда вообще взялись! Вы что? Не видели, что она невменяемая была?
- Я, конечно, не психиатр. У меня другая специализация, - принялся разъяснять Герман. – Но и психиатр не диагностировал бы у Даши невменяемости.
- А вы в курсе, что она из-под венца почти удрала? – прищурился Михаил Дмитриевич.
- Вот ко мне и удрала, - не моргнув глазом, ответил Липкович.
- К тебе? – отец почти схватился за сердце.
- К нему! – подтвердила Даша.
А Алла Васильевна тихонько присела в кресло и обреченно переводила взгляд по очереди на каждого из своих родственников – старых и новых.
- У вас валерьянки нет? – всхлипнула она.
- Сейчас принесу, - бросила Даша и скрылась на кухне.
Михаил Дмитриевич некоторое время внимательно изучал зятя. С ног до головы и обратно. Тот, надо отдать ему должное, пристальный придирчивый взгляд выдержал. Потом тесть медленно проговорил:
- И как вы познакомились?
- Самым романтическим образом, - поведал Герман.
- Да? – голос Михаила Дмитриевича особого доверия не выражал.
- Герман меня спас! – радостно сообщила Даша, влетая в гостиную с валерьянкой и минералкой. – Я под машину почти попала.