Он знал, что ничем не рискует, говоря так. И в подтверждение его правоты Милена засмеялась.
— Волик, ты великолепен. Неужели ты думаешь, дурачок, что я не позабочусь о том, чтобы мы не голодали? Мой муж при разводе даст мне неплохое содержание, в этом я уверена. Кроме того, дом в Испании оформлен на меня. Думаю, что мы вполне сможем переехать туда, где тепло, где светит солнце и море по утрам доходит до мраморных ступенек лестницы, ведущей из дома на пляж. Мы будем заниматься любовью на песке, пить холодное вино, покупать морепродукты на маленьком базаре, после обеда ты будешь писать свои книги, а я лежать в гамаке и любоваться тем, как ты работаешь. Ты будешь так невообразимо сексуален в широких холщовых штанах и белой рубахе, открывающей загорелую грудь. Боже мой, — ее голос стал хриплым, — иди ко мне, я так хочу тебя…
Вольдемар занимался с ней любовью, но думал лишь о том, что все будет именно так, как она рассказывает. Он слышал шум волн, набегающих на прогретый на солнце мрамор, крики чаек, гудки далеких кораблей. Он ощущал вкус терпкого виноградного вина на своих губах, видел падающие на песок листы рукописи, которая обязательно войдет в историю как бессмертный литературный шедевр, аналогичный творениям Хемингуэя. Голова у него сладко кружилась, он забился в экстазе захвативших его эмоций, и под ним так же забилась, закричала протяжно, с воем, Милена.
Вспоминая эту минуту, Вольдемар Краевский хищно улыбнулся и, накинув банный халат, направился на кухню, варить себе первую за сегодня чашку кофе. Будучи кофеманом со стажем, он еще совсем недавно мог позволить себе лишь три чашки в день, да и то выбирал в магазине самый дешевый. Теперь он покупал зерна самых дорогих сортов, молол их в ручной кофемолке, варил в медной турке, позволяя себе священнодействовать с любимым напитком минут по тридцать, не меньше, и пил его столько раз в день, сколько душа просила.
Их отъезд в Испанию был делом решенным. Через пару дней самолет унесет его на средиземноморский берег, и мрачная, унылая, кризисная Москва останется позади. Милена решила, что сообщит мужу о разводе уже оттуда. Она была уверена, что противиться он не станет, как и выяснять, кого именно нашла ему на замену неверная супруга. Этот аспект был важен, поскольку на Милениного мужа у Вольдемара Краевского тоже были серьезные планы. Первые шаги в нужном направлении уже были сделаны, об этом тоже позаботилась Милена, готовая воплощать любые капризы своего любовника.
Краевский оттянул халат и с усмешкой посмотрел на свой вяло поникший в данный момент знак мужского достоинства. Кто бы мог подумать, что к славе и богатству Вольдемара приведет именно он. Было в этом что-то унизительное, но ради будущей славы и богатства Краевский был готов вытерпеть такое малое и в общем-то приятное унижение.
Настроение у него было просто отличным. Теперь он точно знал, что ему не придется терпеть нимфоманку Милену до конца своих дней. Она увезет его в Испанию, разведется с мужем, они поженятся, он станет совладельцем ее роскошного дома, издаст с ее помощью несколько своих книг, получит мировую известность, а затем бросит ее и заживет своей жизнью, в которой будет много двадцатилетних красоток с упругой попкой и высокой грудью, не то, что у этой старухи.
Если бы не обещание издать его книги, он бы бросил ее уже сейчас, с внезапно подвалившими ему деньгами он вполне мог от нее не зависеть. Но книги… И дом на море… И незнакомый язык, который еще предстояло выучить… Нет, надо потерпеть еще годик.
Вольдемар снял турку с огня, открыл дверцу шкафчика, вмонтированного в стену под окном, и открыл вытащенный оттуда небольшой чемоданчик. Как там писали Ильф и Петров? «Бриллиантовый дым поплыл по зачумленной дворницкой», заставив его зажмуриться. Нет, ему точно везет. Помимо «золотой рыбки» Милены, ему посчастливилось получить еще и это…
Что сказал тот человек, которому он это показал? Миллион долларов, не меньше. Что ж, чтобы не тащить милую безделицу через границу, он продаст свою находку с дисконтом процентов в тридцать. При наличии дома и при издании рукописей, ему хватит этих денег до конца дней. В Испании жизнь недорогая, а он непривередлив.