— Я имею в виду, если ты не против. Просто думаю, что большая часть этого не нужна, это определённо не мой стиль, — я глотаю комок в горле.
Он хочет продать это.
Всё это.
Моё лицо становится горячим, и сердцебиение ускоряется. К чёрту домашнее задание и визит к врачу. Я думала, что это будет прогрессом. Что, увидевшись со своим доктором и придя сюда, он каким-то образом соединится с Кэлом, что эти вещи помогут ему преодолеть ненависть к этой части себя. Но после всего, что случилось, я начинаю думать, что он пришёл сюда не для того, чтобы связаться с Кэлом. Он пришёл, чтобы смести его под ковёр, связать концы с концами. В следующий его визит, он, вероятно, продаст дом и закроет счета.
— Я собираюсь вернуться наверх, — говорю так ровно, как только могу.
— Лорен, ты ведь не злишься? — спрашивает он, опуская коробку, и концентрируется на моих глазах. Конечно, я злюсь, но не могу этого сказать.
Я отрываюсь от его пристального взгляда и вновь приклеиваю свою фальшивую улыбку.
— Я не расстраиваюсь. Все эти вещи твои. Ты можешь делать с ними всё, что захочешь, — произношу, пытаясь нейтрализовать горечь в голосе, когда направляюсь к выходу. — Тридцатый этаж, люкс Б, — говорю ему, прежде чем выйти из кладовки.
Когда я направляюсь к лифту, по лицу стекает одинокая слезинка. Не знаю, почему я так расстроена. Это его вещи, он может их продать. То, что он делает, не ошибка. Они ведь даже не мои, и если он хочет использовать их для благотворительности, то, ради Бога, всё в порядке. Тем не менее, это будто загоняет кинжал в моё сердце. Просто ещё одно важное напоминание, что он не Кэл, а Крис, и он ненавидит Кэла.
— Эй, Лорен, подожди, — зовёт он за моей спиной. Я останавливаюсь, но не могу посмотреть ему в глаза. — Извини, — говорит он. Я слышу искренность в его голосе. — Я очень ценю, что ты приехала со мной. Не только сюда, но и в Чикаго, и к моему доктору. Я знаю, что для тебя это нелегко, — признается он, и я ощущаю его присутствие рядом со мной. Закрываю глаза и желаю, чтобы его руки обернулись вокруг меня, чтобы он прижал меня к себе и сказал, что всё будет хорошо, но я знаю, что этого не произойдёт.
Войдя в лифт, я поворачиваюсь к нему лицом.
— Знаю, Крис, — говорю я, делая глубокий вдох. А когда дверь закрывается, позволяю упасть ещё одной слезе.
***
Когда он входит, я сижу на диване перед телевизором, включённым на случайном канале, на который я даже не обращаю внимания. Это просто для отвлечения внимания. Он пробыл там ещё около двадцати минут после моего ухода, вероятно, организуя то, что должно уйти первым.
Мужчина сожалеет, и это здорово, но не помогает. На самом деле, жалость ничего не улучшает. Для меня нет в мире ничего хуже, чем жалость ко мне. Мне не нужна его жалость. Раз ему жалко, значит, он считает, что мне это нужно, что моя ситуация полностью безнадёжна. Да, может, и так, и если кто-то и знает об этом, так это Крис.
— Я поговорила с твоей мамой и дала ей знать, что мы будем позже, чем планировалось, — сообщаю ему, когда он входит в комнату.
— Кэйлен в порядке? — спрашивает он, и я киваю.
— Твоя мама сказала, что она уснула, — я чувствую, как диван прогибается по его весом, когда он садится рядом со мной. Я на него не смотрю. Не могу, иногда это просто лучшее, чего я не могу.
— Хорошо, — отвечает он, я хочу спросить его, справлялся ли он о ней, когда он якобы разговаривал со своими родителями, но сохраняю молчание.
Мы оба сидим в тишине, и через минуту он поднимается с дивана. Подходит к нашему диванному столику, берёт одну из фотографий и осматривает её. Я обращаю своё внимание на «Братьев недвижимости», хотя я видела этот эпизод сто раз.
— Я видел это фото раньше, — говорит Крис и садится рядом со мной. Я смотрю на фотографию Кэйлен, когда ей было всего несколько месяцев.
— Где ты её видел? — спрашиваю его с любопытством. Он ничего не говорит в течение нескольких секунд, пока пристально смотрит на неё.
— Не знаю, — бормочет он, продолжая смотреть на фото, как на головоломку. Через несколько мгновений я поворачиваюсь к нему.
— Кэл вернулся в ночь дня рождения Кэйлен, — говорю ему тихо. Я вспоминаю ночь, когда услышала его голос, и как он перевернул вверх тормашками тот маленький мир, который я выстраивала. — Может быть, ты видел фото тогда, — предполагаю я, видя, с какими усилиями он всматривается в снимок.
— Моя последняя потеря памяти, — говорит он, качая головой.— Он с тобой не разговаривал? — спрашивает Крис с замешательством на лице. Я качаю головой.