Возражений не последовало, промолчал даже Кинский, хотя его и распирало, чтобы ляпнуть что-то очень обидное в адрес генерала.
– Но до комендантского часа ещё далеко, вы можете заняться укреплением стен хутора, ведь зомби могут появиться в любой момент. Мы видели тушу одного в курятнике, застрявшего в норе, но, как я понял, он временно служит в качестве затычки, чтобы другие не проникли в курятник через дыру. Так вот, её необходимо немедленно заделать. Ты и ты, – он указал на Панка и Вязова, – за работу! Кинский займётся заточкой топоров, что висят на стене в харчевне, а заодно всех прочих режущих инструментов и мясницких тесаков – сами знаете, для чего они нам могут понадобиться, так что занятие это совершенно необходимое. Ну а женщины и дети – на кухню готовить ужин. Есть вопросы? Нет вопросов!
Никто не успел опомниться, как генерал, по-панибратски обняв Стаменова, отвёл его в сторону и завёл разговор, косвенно и напрямую касающийся тем, связанных с «дурью» и изучением способов, как её можно изготовить кустарно, за неимением необходимых инструментов и материалов. Доктор устало ответил ему примерно то же самое, что в своё время в кабинете Блума, но генерал, казалось, его не слышал и, похоже, был убеждён, что «дурь» можно синтезировать даже из топора. Его речь становилась всё более бессвязнее, напористее и агрессивнее, и Стаменов решил не возражать и попросту поддакивал, пока Ломов, с силой ударив его по плечу, не отправился на поиски крепкого спиртного в харчевню.
Доктор подошёл к Иветте и негромко, с мрачной иронией сказал:
– По-моему, отныне мы тут на привилегированных правах, и нам не грозит тяжёлая работа. Вот только не знаю, хорошо ли это?
– Надо бежать отсюда, – прошептала медсестра. – Только мы сбежали из одного заражённого улья, как попали в другой! И снова в плену у того же самого обдолбанного маньяка.
Медики не заметили, как к ним тихо приблизилась Лика и тронула Игоря за руку.
– Что тебе, девочка? – улыбнулся Стаменов.
– Вы врачи, правда? – спросила Лика.
– Да, вроде того. А что, тебе нужна помощь?
– Не мне, а моему маленькому другу. Вы лечите животных?
Игорь замялся.
– Ну… чаще всего, мы лечим людей. А животных лечат ветеринары.
– Мой маленький друг совсем ничего не ест. Или я просто даю ему не то, что он любит. От сверчка он отказался, от гусеницы тоже. Что ещё предложить ему, я даже не знаю. Может, сырого мяса?
– А что за зверь такой?
– Он на чердаке, – девочка указала на небольшое мансардное оконце над вторым этажом харчевни. – Пойдёмте, я отведу вас к нему. Кстати, у него на лапке колечко с гравировкой.
Медики в недоумении переглянулись и, решив не расстраивать обаятельную малышку отказом, последовали за ней. Заодно под этим невинным предлогом можно было обследовать новое место, в котором они очутились благодаря столь невероятному стечению обстоятельств. Девочка быстро поднялась по лестнице наверх и распахнула дверь в сумрачный затхлый чердак. Помещение было завалено разнообразным хламом, среди которого можно было разглядеть какой-то строительный мусор, доски и мешки с окаменевшим цементом. Возле окна на облезлом стуле стояла старая птичья клетка, внутри которой шевелилось что-то живое.
Как только Стаменов смог разглядеть очертания зверька в клетке, сердце его забилось сильнее, и он чуть не вскрикнул от радости. Из-за стальных прутьев на него оскалилась сердитая мордочка летучей мыши – одной из тех трёх особей рукокрылых, которые он считал навсегда потерянными. Теперь прерванное исследование теоретически можно было продолжить. Конечно, ему была необходима серьёзная исследовательская лаборатория. Однако теперь у него в руках было главное – живая особь с антителами от Z-вируса, а значит, не нужно ничего начинать кропотливую работу сначала. У доктора даже мелькнула шальная мысль о том, как он попытается «развести» коменданта на современную продвинутую «лабу» якобы для синтеза наркоты.