– И кто будет моим палачом?
– Надеюсь, кто-нибудь из этих бравых молодцов. С меня на сегодня хватит! Мне кажется, что лучше всех это сделает Эрнст.
Антон пристально посмотрел на него, скрестив руки на груди.
– Нет, – раздался возглас Молича. – Позвольте, это сделаю я. Только не из пистолета.
Неожиданно для всех Ефим бесстрастно занёс над головой генерала своё тяжёлое орудие. Лицо коменданта исказил непередаваемый ужас, когда Молич обрушил молот на его голову с такой силой, что она сорвалась с шейных позвонков и покатилась, как мяч по асфальту центрального проезда в сторону раскрытых ворот.
Параграф 36. Опасность бездействия.
Изредка до нас всё ещё доносятся слабые выкрики отдельных скептически настроенных субъектов, дескать, бороться с упырями бессмысленно, зомби-изгои всегда окажутся коварнее и хитрее, а зомби-бегуны – быстрее, и большинство попыток противодействия заранее обречено на провал. Мы ответим этим предателям одним: нашей волей к сопротивлению и окончательной и безоговорочной капитуляцией многочисленных орд кровожадных упырей. И добавим, что бездействие равносильно предательству, ибо самую большую опасность представляют не зомби, а сложившие оружие без борьбы и смирившиеся со своей участью.
Предоставив троим палачам самим разбираться с трупами, Кинский незаметно для всех вернулся в дом, из-под прикрытия которого и устроил столь успешную стрельбу по живым мишеням и продолжил прерванный осмотр двухэтажного коттеджа. Обстановка оказалась на редкость скупой, но этот минимализм его устраивал. Он зашёл на кухню и уставился на огромный мясницкий нож, лежавший на столешнице. Нож был будто только что из магазина, на свету поблёскивала безукоризненно отточенная сталь. Проверив кухонные шкафчики, Антон не нашёл больше ни одного столового прибора, равно как и провизии. Взяв нож, он некоторое время с интересом разглядывал его гладкую пластмассовую рукоять и широкое лезвие. Так же, как и повсюду, на нём лежал толстый слой пыли, возможно, осевшей в течение пары месяцев. Пренебрегать лишним оружием не стоило, и Кинский заткнул его за пояс.
Выглянув из окна, он некоторое время наблюдал за тем, как Вязов, Молич, Эрнст и Панк грузят обезглавленные тела и головы спецназовцев, коменданта и Цибелы на военный грузовик Настасьи. Затем грузовик скрылся за воротами посёлка. Кинский не почувствовал никаких угрызений совести из-за того, что решил не участвовать в захоронении останков – по его мнению, он сделал и так слишком много, обезвредив стразу троих опасных противников. Так же, как и Рыжему, ему претила одна мысль о том, что комендант мог силой отобрать у них Лику, и он не задумываясь открыл прицельный огонь. Его расстроила лишь гибель Цибелы, но теперь он чувствовал настолько сильную усталость, что ему не хотелось ничего, кроме как отключиться и забыть о реальности хотя бы на несколько часов.
Спрятав под подушку пистолет, Антон развалился на диване и вскоре громко захрапел. Он не слышал, как несколько часов спустя из лесу вернулся грузовик с измотанными после раскапывания огромной ямы для беспредельщиков и отдельной могилки для Цибелы, четырьмя мужчинами. Все они, включая клоуна с Ликой и медиков, снова собрались в доме Настасьи и, помянув самоотверженную, безвременно ушедшую девушку, переключились на жаркое обсуждение всех достоинств и недостатков Кинского, так что если бы он бодрствовал, то ему непременно икнулось бы не раз, но он спал крепким сном, иногда хмурясь и сердито бормоча что-то неразборчивое в адрес Рыжего. Эрнст снова напомнил всем о своих подозрениях, и о том, что лучше изгнать Кинского из их новой коммуны как можно скорее, не дожидаясь «ненужных» инцидентов. В довершение своей убедительной речи, он швырнул на стол перед собеседниками увесистый мешок с только что подстреленной им в лесу парой диких уток.
– Нам неадекваты ни к чему, – подытожил он. – Кстати, сегодня вроде бы полнолуние, а психи активизируются именно в такие ночи. Отдадим ему его зомби-кар и пусть валит! Или кто-нибудь считает по-другому? Может, проголосуем? Кто за, и кто против?
– Голосование это хорошо, – заметил Панк. – Но ведь он нам так помог. Да, он, прямо скажем, не подарок, но если уж мы решили создать что-то вроде коммуны, нам пригодятся любые рабочие руки.
– Ну, Кинский скорее жуткий ленивец, чем работяга, – усмехнулся Рыжий и, почувствовав на себе пронзительный взгляд Лики, добавил: