На поезд было жалко смотреть. Возможно, когда-то он и входил в число лучших комфортабельных экспрессов, перемещавших сотни пассажиров из одного конца большой страны в другой. Но теперь он мог лишь встать в длинную очередь на заводе переплавки. Можно было только подивиться, каким образом он ещё передвигается по рельсам? Почти все окна поезда были выбиты, металл внешней облицовки вагонов пестрел отверстиями и вмятинами от пуль. Видимо, в своё время этот состав оказался в эпицентре боевых действий, однако уцелел, и это было не менее поразительно и необъяснимо, чем сам факт его остановки на полустанке. Казалось, этот скорый поезд вырвался из недр самого ада, и теперь ждал новых пассажиров, чтобы продолжить свой долгий опасный путь в «никуда».
Трое беглецов долго вглядывались в пустые тёмные окна вагонов, пытаясь что-то в них разглядеть, но так ничего и не заметили. Не было слышно и голосов тех, кто мог путешествовать на этом поезде по уцелевшим веткам некогда гигантской паутины железнодорожных сообщений. Можно было предположить, что в кабине локомотива есть хотя бы тот, кто им управлял, но по какой-то причине он также не спешил появляться у них на виду. Во всём этом было что-то загадочное и пугающее, так что даже гиперактивный Кинский на время потерял дар речи.
Наконец, потерев себе затылок наконечником лома, он произнёс:
– Что будем делать? Прокатимся на поезде, сэкономим на такси?
Рыжий настороженно вглядывался в сумрачный проём одного из окон, как вдруг ему показалось, что там промелькнула какая-то тень.
– Ты уверен, что это хорошая идея?
– Эй! – воскликнул шофёр, улыбнувшись. – А ведь там может быть вода. В каждом вагоне стоит бойлер. Чёрт возьми, я бы не отказался от стаканчика фирменного чаю в железном подстаканнике.
– Точно, – согласился Рыжий. – Хотя сомнительно… Что-то мне в этом поезде не нравится.
– Отставить разговорчики и вперёд! – скомандовал Кинский. – Ты идёшь, Лика?
Девочка не решилась последовать за шофёром, хотя чувство жажды становилось более чем невыносимым. Антон сделал несколько бодрых шагов к составу, как вдруг застыл, заметив фигуру человека, появившегося в проёме раскрытой двери одного из вагонов. С виду это была проводница в запачканном пятнами крови, тёмно-синем форменном костюме, которая неуверенно, будто пьяная, спустилась из тамбура на перрон и неуклюже направилась навстречу Кинскому, простерев перед собой костлявую руку. Шофёр попятился назад, сообразив, что эта встреча не могла ограничиться одной проверкой билетов. По мере того, как проводница приближалась, стали отчетливо видны синяки и язвы на её сером мраморном лице и вывалившийся синий язык. Её слипшиеся от крови и грязи волосы, торчали в разные стороны клочьями, а правый глаз смотрел куда-то вбок, тогда как левый – в упор на обомлевшего шофёра, что придавало ей крайне несуразный и отталкивающий вид.
Когда между ними осталось всего несколько шагов, проводница внезапно оживилась и с каким-то мерзким дьявольским хрипом набросилась на Кинского, попытавшись достать до него своей пятернёй с длинными бордовыми ногтями. Увернувшись от этого выпада, Антон нанёс ответный удар по голове зомби длинным ломом, но это, казалось, лишь раззадорило её, и она начала наступать на него, растопырив руки в стороны, будто собиралась заключить его в смертельные объятия.
– Стреляй в неё! – закричал Кинский Рыжему, однако тот был отвлечён появлением ещё нескольких живых мертвецов, выпрыгивавших в эту минуту из дверей и окон вагонов.
Вероятно, поезд был битком набит шатунами, и все они, выйдя из какой-то спячки или ступора, только начинали активизироваться, почуяв близость добычи. Антон неистово размахивал ломом перед лицом проводницы-зомби, чем злил её ещё больше. Она, шипя и хрипя, постепенно заставляла его отступать всё дальше и дальше, как вдруг обо что-то споткнулась и распласталась на щербатом асфальте у самого поезда. Кинский проявил невероятную сноровку и за пару секунд не без помощи лома откатил её тело к краю перрона и столкнул на рельсы под колёса состава.
В этот момент поезд тронулся с места, перерезав тело проводницы пополам. К тому моменту из состава вылезли уже с два десятка на редкость агрессивных и бойких шатунов. Клоун сделал несколько выстрелов, ненадолго остановив ближайших к ним упырей, и, схватив Лику за руку, быстро догнал Кинского, застывшего у края перрона. Последний вагон уже должен был вот-вот пройти мимо них, в то время как из остальных продолжали вываливаться голодные злобные шатуны, ориентируясь на троицу слабо вооружённых простых смертных.