Шаг четвёртый.
Если третий шаг вам не помог, и вы оказались в окружении, у вас ещё есть слабый шанс ввести в заблуждение разъярённых шатунов, притворившись мёртвым.
И, наконец, шаг пятый.
В любой щекотливой ситуации вам поможет лишь остро заточенный топор. Помните, что лучших союзников в эру Армагеддона быть попросту не может. Дробовик даст осечку, в бензопиле закончится бензин, а топор останется вам верен до конца, конечно, если не сломается в начале боя.
Вечерняя мгла настигла Кинского, Рыжего и Лику в долине, с уходом солнца за склоны холмов наполнившейся пляшущими тенями, наводившими ужас на всех троих беглецов. Каждый валун на пути или дальний изгиб ландшафта начали казаться им приближающимися силуэтами шатунов, а крики ворон, доносившиеся издалека, то и дело заставляли их в ужасе застыть на месте, ожидая нападения вездесущих, но невидимых зомби. Вскоре песчаная ухабистая дорога, по которой они шли, стала почти не видна в темноте. Они решили уже было остановиться на ночлег прямо посреди долины под открытым небом, рискуя в любой момент попасть в лапы бродячих мертвецов, когда вдалеке замаячил какой-то тусклый огонёк. Решив, что это – крепость, они ускорили ход и через полчаса оказались у закрытых ворот одинокого хутора, над которым с высоты обзорной вышки в темноту был устремлён сноп света прожектора. На вышке явно кто-то был, и Кинский закричал:
– Эй, кто там наверху? Впустите одиноких путников, сбившихся с пути!
Сторожевой направил прожектор прямо на них и с полминуты пристально разглядывал колоритную троицу бродяг, в то время как Кинский, ослеплённый ярким светом, непотребно бранился, требуя отвести луч в сторону.
Наконец сторожевой спросил, невнятно и растягивая слова:
– Кто… вы… такие?
– А ты не видишь?! – яростно проревел Антон. – Мы – трое усталых путников…
Рыжий тронул его за плечо и шикнул, чтобы тот успокоился.
– Впустите нас, – сказал клоун, подталкивая перед собой Лику на свет. – С нами маленькая девочка, а вокруг могут шататься зомби. Дайте приют до утра!
– Что у вас есть? – невозмутимо промычал сторож.
– Полканистры воды.
– Оставьте её себе. Нам нужен только бензин.
Луч прожектора снова устремился в глубь долины, оставив троицу в темноте, как вдруг из-за ворот раздался громкий возглас:
– Девочка? Ну, конечно, как мы можем оставить её ночью в опасности?! Друзья, сейчас я вам открою.
Скрипнул тяжёлый засов, и ворота приоткрылись.
Беглецы быстро проскользнули за них, поскольку были убеждены, что их крики и свет прожектора уже давно привлекли внимание шатунов, и медлить им не стоит. Они увидели толстяка в сером фартуке, закрывшего за ними ворота и одарившего их обаятельной улыбкой, которая стала ещё шире при виде Лики.
– Простите этого идиота, – хозяин указал на сторожевого. – Он тормоз уже как пару лет… после несчастного случая. Мне его просто жаль! Как нам всем порой не хватает сострадания, не правда ли, друзья мои? Прошу, пройдёмте в дом. Моя харчевня к вашим услугам. Немного пива на сон грядущий и ночлег, совершенно бесплатно. А воду… можете оставить себе. В наше тяжёлое смутное время мы, простые смертные должны поддерживать друг друга, верно?
Лика с благодарностью улыбнулась хозяину:
– Спасибо вам, вы очень добры!
– Не стоит благодарности, крошка, – в умилении ответил толстяк. – Позвольте сперва накормить вас, добрые прохожие, копчёный кабанчик ждёт в погребе.
Кинский подозрительно огляделся по сторонам. У стены двухэтажного дома стоял работающий генератор под навесом, чуть поодаль – покосившийся сарай, похожий на курятник. С другой стороны обширного двора под тентом находились две машины: пикап с пулемётом в открытом кузове и бронированный внедорожник. На первый взгляд – обычная коммуна выживающих отщепенцев, укреплённая по максимуму от внешнего вторжения.
Сторожевой на вышке не проявлял к ним признаков излишней враждебности и сразу, как только они вошли за ворота, потерял к беглецам интерес, продолжая прочёсывать лучом прожектора окрестности.
– Уверяю вас, у меня всё под контролем, – заявил хозяин. – Ни один зомбарь не проползёт за ограду незамеченным.
– Честное слово, нам неловко воспользоваться вашей добротой, – сказал Григорий. – Просто отведите нам небольшой угол на ночь, а утром мы отправимся дальше.
– Позвольте мне вас спросить, вы клоун? – спросил толстяк, окинув взглядом его балахон.
Рыжий кивнул.
– Ну, тогда не сочтите за бестактность, если я попрошу у вас в награду за ужин, пиво и ночлег одно небольшое представление. Ваше и вашего партнёра, – он указал на Кинского. – А что до девочки, то пусть она отдыхает. Детям в наше смутное время приходится ох как несладко, верно?