– Ты вернёшься, правда? – бодро спросила она.
– Конечно, я же дал слово! Скажем так, я сделаю всё возможное, чтобы миссия прошла успешно.
– Ладно, не надо играть словами, – строго сказала Лика, – я уже не маленькая. Если сможешь, значит, вернёшься, или провалиться тебе сквозь землю.
– Отлично, на том и порешим, – ответил Кинский, вставая из-за стола. – Мне понадобится тачка, парни.
– Ты знаешь, куда ехать? – спросил Лембоев. – Я тебе покажу.
Он разложил перед ним на столе свою потёртую карту и указал на крестик, обведённый красным кружком:
– Вот она, эта пресловутая крепость. Где-то здесь в тридцати километрах затесалась наша харчевня. Но напрямик не пройти из-за крутого перевала, потому и придётся делать крюк. Главный ориентир – мост, за которым прямая дорога до пункта назначения, правда, в одном месте она сужается, когда проходит через ущелье. Поедешь на машине вдоль левого берега пересохшей реки, затем упрёшься в насыпь у моста. Здесь я бы посоветовал оставить машину, так как насыпь довольно крутая и вся в валунах. Короче говоря, дальше тебе придётся идти пешком. Дорога предстоит опасная, тем более, если ты пойдёшь в одиночку. И не забудь, что мост может быть заминирован.
– Ничего, – бросил в ответ Кинский. – Риск – благородное дело. Я выведу тех крыс из крепости на чистую воду. Детей они, видите ли, не ждут! Малышка, я сделаю это для тебя! Я проучу их всех, этих гнусных детоненавистников!
Лика восхищённо смотрела на Антона, размахивавшего кулаками, словно бившегося с ветряными мельницами, но на лице Рыжего отразилось недовольство сродни какой-то ревностной злости. Ему даже захотелось дать Кинскому в морду, но он сдержался.
– Я провожу тебя, – сказал Эрнст. – Поедем на моей, так будет быстрее.
– Зато на пикапе – пулемёт, – заметил Сильван.
– Не доверяю я этому пикапу. Пусть стоит здесь. Эта тачанка всегда может пригодиться вам самим – окрестности кишат шатунами и мародёрами. А тебе, Антон, я советую запастись водой и мясными консервами – к счастью, погреб ими битком набит.
Кинский набил вещмешок консервами, сухарями и бутылками с водой, вооружился АК-74 с несколькими магазинами про запас, которые были найдены в богатой оружейной при харчевне, и обнял на прощание Лику. На этот раз она не выдержала и, заплакав, убежала на второй этаж в свою комнату.
Ворота были открыты, и Эрнст ждал Антона за рулём. Прежде чем сесть в машину, Кинский встретился глазами с Григорием, смотревшим на него недружелюбно и без малейшего сочувствия.
– Ты знаешь, – сказал Кинский с усмешкой, – зелёная униформа идёт тебе лучше, чем клоунский балахон. Раньше ты напоминал мне Белого, а теперь хоть стал похож на мужика.
Бывший клоун подошёл к нему вплотную и, убедившись, что рядом нет девочки, тихо, но твёрдо проговорил ему на ухо несколько слов:
– Никогда не возвращайся сюда, понял?
Не дожидаясь ответа Антона, он повернулся и зашагал обратно в дом. Кинский бросил ему вслед презрительный взгляд, сплюнул и сел в машину.
Внедорожник вылетел за ворота, подняв тучу пыли, заискрившейся на палящем солнце, и быстро оставил хутор далеко позади.
– Не страшно? – спросил Эрнст.
– Жить вообще страшно, – ответил Кинский.
– Да, это точно, вокруг царит кромешная жуть. Интересно, что здесь делают дети?
– В смысле?
– Ну вот, Лика, например. У меня просто есть на этот счёт одна теория. С оглядкой на некоторые события можно было бы предположить, что все мы попали в некое чистилище и отбываем тут определённый срок. Ты никогда не задумывался об этом?
– Нет, никогда, – невозмутимо ответил Антон, пристально всматриваясь в марево на дороге.
– Ну, тогда представь себе, что однажды ты просыпаешься на рассвете с сильнейшей головной болью. Чешешь себе затылок, поднимаясь с пола, заваленного книгами и разным канцелярским хламом, пошатываясь подходишь к окну, пытаясь вспомнить вчерашний день и видишь, что за окном – Армагеддон. Почему-то ты оказался совсем один в библиотеке, которая выглядит будто после погрома. Это твоё первое убежище, из которого ещё предстоит выбраться с риском для жизни. Библиотека – не оружейный магазин, тут только книги, столы, стулья и шкафы. Ты украдкой наблюдаешь из окна ужасную картину – люди, похожие на демонов, нападают на других людей, кусают и разрывают на куски. И так происходит повсеместно. И нет этому ужасу конца и края, потому что людей очень много, война будет длиться долго и ясно, что перемирие исключено, и одна из сторон в этой битве когда-нибудь выйдет абсолютным победителем, не оставив другой ни малейшего шанса… Мы все считаем себя беглецами, потому что действительно постоянно перебираемся с места на место в поисках воды и еды, мигрируем, воюем с такими же, как мы за колодцы в пустыне, которые кажутся нам каким-то чудом света. Порой мне кажется, что все мы попали в ад, поскольку ангелов среди нас нет точно. Но тогда возникает вопрос: что среди нас делают дети?