Кинский заглянул в свою миску и поморщился при виде бесцветной каши, от которой отдавало резким запахом тухлой рыбы.
– Что это за дрянь? – спросил Антон, слегка толкнув локтем соседа, сухощавого человека лет пятидесяти.
Тот удивлённо покосился на Кинского, но промолчал, быстро заработав своей ложкой, словно испугавшись, что новенький собирается отобрать его порцию. Антон раздражённо оттолкнул от себя миску, сунув полагавшийся ему сухарь из ржаного хлеба себе в карман, залпом выпил свой стакан воды и ещё раз внимательно осмотрел помещение, забитое угрюмым народом и в полутьме казавшееся бескрайним. Он довольно быстро отыскал в серой массе «пожирателей каши» знакомые лица. Не узнать Панка в причудливом тёмном комбинезоне с его копной ультрамариновых волос и умным острым взглядом неутомимого инженера-изобретателя, врача и фармацевта по совместительству среди одетой преимущественно в отрепья толпы мужчин и женщин с одинаковым голодным и усталым выражением лица, было просто невозможно, а рядом с ним оказались и его прежние спутники: Вязов и Цибела. Медиков, с которыми их разлучили накануне, нигде не было видно, – вероятно, для них, как и для всей правящей верхушки, предназначалось другое, более комфортное помещение для столования.
Неожиданно в громкоговоритель, установленный где-то под сводом высокого серого потолка, проревел чей-то громкий спокойный и повелительный голос: «Граждане нового мира! Помните! Мы в безопасности! Комендант Ломов бдительно следит за спокойствием жителей нашего города. Ни одного случая инфицирования Z-вируса в пределах крепости не зафиксировано. За её пределами опасности также не обнаружено. Комендант Ломов заботится о вашем здоровье и благосостоянии! Приятного аппетита!»
Никто не отреагировал на это, видимо, заранее записанное, известное всем наизусть сообщение, кроме, конечно, нескольких новичков.
«Гнусная ложь! – заметил про себя Кинский. – От начала и до конца. А как же перестрелка в предбаннике? Да и снаружи постоянно бродят шатуны в поиске каких-нибудь лазеек. Комендант промывает мозги своим покорным рабам, втирание очков, иначе это и не назовёшь».
Антон помахал рукой своим знакомым, сидевшим не так далеко, через один стол от него, и Панк радостно махнул ему в ответ. Кинский добродушно похлопал по спине немногословного соседа, поставив перед ним свою миску со словами:
– Продолжай, приятель, забирай и мою порцию, я сегодня не голоден.
– Вы… так добры… так добры, – проговорил незнакомый житель, с жадностью набрасываясь на зловонное содержимое предложенной миски.
– А что, здесь всегда так кормят? – спросил Антон, пытаясь расположить соседа хотя бы к какому-то сбросу полезной информации. – Или сегодня просто рыбный день?
Незнакомец даже не ответил, давясь кашей и напоминая какого-то аутиста, совершенно не оценив сарказм новичка.
Кинский со вздохом встал из-за стола, намереваясь присоединиться к группе своих троих знакомых, как вдруг путь ему преградил рослый охранник.
– В чём дело? – недовольно спросил Антон.
– Ни в чём. Не знаешь порядков, что ли? Вернись на своё место. После ужина – вместе со всеми в Сектор 6, – это прозвучало как приказ.
– А больше ничего не хочешь? – прорычал Кинский с такой яростью, что даже его проголодавшийся сосед перестал чавкать, с изумлением оторвав глаза от миски.
– Не понял, – угрожающе откликнулся амбал, хватаясь за резиновую дубинку, висевшую у него на поясе.
Кинский хотел его просто обойти, но не успел опомниться, как его окружили ещё трое надсмотрщиков, один из которых нацелил на него пистолет.
– Сейчас ты пойдёшь с нами, идиот, – понизив голос, сказал первый соглядатай, помахивая в воздухе дубинкой.
– А если не пойду?
Надсмотрщики удивлённо переглянулись и первый с вызовом ответил:
– Тогда неделя в лазарете, и это в лучшем случае, храбрец!
Судя по решительности на лицах четверых крепышей, Кинский понял, что надо что-то решать, причём очень быстро, когда, казалось бы, из безвыходной ситуации его выручили, как ни странно, зомби. Внезапно в сумрачной глубине столовой раздался чей-то пронзительный крик:
– Заражение! На помощь!..
Этот вопль мгновенно заставил надсмотрщиков забыть последнюю перепалку с наглым новичком и со всех ног броситься на зов о спасении. Помещение огласилось гулом разом охнувшей толпы. Десятки местных жителей, побросав свои ложки и миски, метнулись к выходу, устроив настоящую давку. Кинский был один из немногих, кто в отличие от основной массы бесстрашно направился туда, откуда доносились крики и вскоре увидел в центре столовой на полу инфицированного, ненасытно вгрызавшегося в горло какой-то женщины.