– Симпатичная девчушка, – сухо заметил Ломов. – Но дети… это и радость, и печаль, вы так не считаете, молодой человек?
Рыжий промолчал: у него ещё не было детей, конечно, кроме этой бродяжки, которую он случайно повстречал на дорогах низвергнутого в ад мира, чтобы серьёзно комментировать реплику старого вояки.
– Я вырастил дочь, – продолжил Ломов с горечью в охрипшем голосе, – и с успехом потерял её, едва ей стукнуло двадцать. Что ж, у неё мой характер, её не переубедить ни в чём. А дети вообще… Стоит ли говорить, в каком мире мы живём. Он не для детей, как бы цинично это не звучало. И тем более отрадно видеть ребенка, который не брошен, не покинут, а находится под защитой таких благородных и надёжных парней, как вы.
– В таком случае, чтобы она и дальше могла находиться под защитой, вы не могли бы вернуть мне личное оружие, генерал? – спросил Григорий.
– Мой друг, я верну вам его, как только мои преданные ассасины осмотрят хутор. Это не из недоверия, а, скорее, в силу привычки. В наш жестокий век нужно быть начеку постоянно, и всеобщее доверие сейчас – не добродетель, а порок. Если б вы знали, сколько жизней потеряно безвозвратно из-за банальной доверительности – не меньше, чем из-за роковой потери бдительности. Даже я, тёртый калач, столкнулся с этим, доверившись… и чему?! Собственной системе наблюдения, опытным часовым и верным телохранителям! Что в итоге? Я потерял город, который должен был стоять вечно, как Рим! Вы спросите, какой урок я из этого извлёк? Простой и ясный – систему надо менять, обновлять и контролировать всеми доступными способами, не брезгуя ничем: ни кнутом ни пряником. Но чаще всего кнутом! Пусть сотрудники охраны почаще стучат и подставляют друг друга, ведь раньше я считал, что это ослабляет систему, подтачивает её на корню. Но оказалось, что подтачивало её другое, а именно – вера в людей и их ценность. Поверьте мне, мой дорогой, настоящую неоспоримую ценность имеют только вещи, драгоценности. Да хоть простая банка мясных консервов с не истёкшим сроком годности, и та имеет свою определённую цену. Люди дерутся за эту банку, когда доходят до крайности и даже убивают друг друга, ведь это вопрос выживания, не больше и не меньше. Так что уязвимость системы в её стабильности, чтобы не сказать архаичности, как бы парадоксально это вам не казалось.
Генерал повернулся было к выходу, как вдруг оглянулся и, указав на топоры на стене, с лукавой улыбкой сказал:
– Но вооружиться одним из этих холодных орудий я вам не запрещаю. В конце концов, это оружие против зомби, а не против людей, верно? Кстати, пока мы летели, я видел в степи несколько шатунов, направлявшихся прямиком сюда, и может так случиться, что скоро их станет в сотни раз больше. Если я не ошибаюсь, ближайший к моей бывшей крепости хутор – ваш.
«Час от часу не легче!» – подумал Рыжий, снимая со стены увесистый топор.
Параграф 11. Двойной удар.
Тандем является довольно слабым звеном, но это лучше, чем бороться с зомби в одиночку. Нанесите разъярённому агрессивному шатуну «двойной удар», действуя в тандеме с надёжным союзником. Вашим оружием в данном случае будут: карабин с одной стороны и остро заточенный топор – с другой. В то время как точное попадание пули из карабина вашего товарища ненадолго собьёт с толку злобного шатуна, мощь увесистого топора остановит его навсегда. Соблюдайте простую очередность: выстрел – удар топора, и вашему тандему всюду будет сопутствовать удача.
Импровизируйте, создавая при помощи крепкой изоленты и прочих подручных средств модернизированные орудия самообороны при встрече с зомби: двухконечные ножи, спаренные топоры и двойные катаны.
Шоссе, уводившее грузовик Настасьи далеко на север, теоретически должно было привести в большой, некогда миллионный город, где можно было найти не один гипермаркет из тех, что прежде поражали размахом покупателей, но прошло уже несколько часов, а дочь коменданта не увидела ещё ни одного даже покосившегося пригородного домишки. Степная полоса постепенно перешла в лесистые лощины, и дорога, где там и сям пробивалась лесная поросль, становилась всё менее пригодной для комфортной езды; зачастили выбоины в асфальте, превратившиеся местами в глубокие ямы, ощутимые даже для колёс военного грузовика.
Всё это ещё больше вымотало и без того обессилевшую Настасью, её начало клонить в сон, однако усилием воли она заставила себя крепче вцепиться в баранку грузовика. По пути девушка уже пересекла несколько перекрёстков и развилок, и если прежде она пыталась ориентироваться по старым покосившимся указателям, то ближе к рассвету начала понимать, что на каком-то этапе, скорее всего, сбилась с пути, по ошибке свернув на каком-то распутье.