Ольга бежит на станцию. Там есть телефон, можно связаться с райцентром и вызвать «Скорую». Сугробы мокрые, как сырой бетон. Ноги попросту увязают в них. Она падает на каждом шагу и скоро окончательно выбивается из сил. «Это все из-за меня! — мысленно повторяет она. — Мама очень переживала… У нее слабое сердце…»
Кассирша на станции протягивает ей трубку. Ольга путано объясняет врачу, что случилось с мамой. Спрашивают адрес.
— Это дачный поселок! — отвечает Ольга.
— Какой поселок?
— Луговое!
— Но там ведь нет дороги!
От напряжения у Ольги немеют и теряют чувствительность пальцы. Она перекладывает трубку в другую руку.
— А что же мне делать?! — слабеющим голосом спрашивает она.
— Ищите трактор, — отвечает врач, — везите маму на шоссе. А там ловите попутку… Другого выхода нет. «Скорая» никак к вам не проедет. Я знаю, что такое Луговое. В ваших оврагах танк застрянет…
Ольга плачет от безысходности. Кассирша советует бежать в деревню за фельдшером.
— Если он не пьян, то укол сделает, — успокаивает она.
И тут Ольга вспоминает Диму Новикова. Набирает номер его мобильника.
— Где ваша дача? — спокойным голосом спрашивает Дима.
Ольга вытирает слезы и старается говорить отчетливо.
— Через час я приеду, — заверяет Дима.
Кажется, Ольга несколько раз назвала его Сергеем.
Он приехал через час на забрызганном грязью джипе. Привез двух врачей. Ольгу попросили выйти из комнаты. Она стояла рядом с Димой на терраске и плакала, а он молча курил.
— Шансы есть. Их достаточно много.
Ольга сидит в кабинете у врача и смотрит на его крепкие волосатые руки. Он говорит ровным, спокойным, даже почти равнодушным голосом. Зато она уверена, что он говорит правду, а не приукрашенную дутым оптимизмом ложь.
— На сегодняшний день у нас есть два пути, — продолжает врач. — Первый: найти донора с генетически совместимой кровью и пересадить вашей матери его костный мозг. И второй: очистить от раковых клеток собственный костный мозг вашей матери и пересадить его заново.
Ольга с трудом поднимает глаза и смотрит на врача, как на бога.
— Вы думаете, — шепчет она, — это поможет?
— Думаю, поможет, — тем же тоном отвечает врач. — Но проблема не столько в этом.
— А в чем же?
— В деньгах, — с убийственной прямолинейностью отвечает врач. — Такая операция стоит очень дорого.
Она ходит по квартире. В голове хаос. Она мысленно твердит, что надо успокоиться, взять себя в руки, но внушение не помогает. Если бы эта квартира была записана на нее, а не на маму, то Ольга немедленно продала бы ее! Но мама ни за что не согласится. Она даже слушать ее не станет.
Ксюша хвостиком идет за ней и жалуется, что платье для ее любимой куклы почему-то стало мало. Ольга открывает шкатулку, высыпает на стол все свои украшения. Дешевка! За эти безделушки она получит копейки. Где же выход? Что же делать?
Она все чаще кидает взгляд на телефон, но ее что-то удерживает. Если бы Сергей был сейчас рядом! Он бы обязательно что-нибудь придумал! Он сильный и надежный человек. Он умеет преодолевать любые препятствия.
Ольга заглядывает в платяной шкаф. С ненавистью перебирает свои платья и кофты, а потом с силой захлопывает дверцу. Тряпки! Никто это не купит!
Она закрывает глаза и успокаивает дыхание. Потом решительно подходит к телефону и звонит в магазин.
— Отари Арутюнович, — говорит она директору, — мне нужны деньги. Одолжите мне тридцать тысяч долларов.
Ей стыдно, она чувствует, как кровь ударяет в лицо.
— Оленька, дорогая, — бормочет Манасян. — Ты же знаешь, на какие бабки мы попали по налогам. И срок аренды истекает, договор пролонгировать надо. Через полгода — пожалуйста. А сейчас ничего нет…
Она кусает губы. Ей хочется плакать.
— Через полгода поздно будет, — отвечает. — Мне сейчас надо.
Манасян шумно дышит в трубку.
— Я могу взять ссуду у знакомого банкира, — говорит он. — Тысяч семь он мне даст. А больше не даст — хоть убей!
Она опускает трубку и продолжает смотреть на телефон. Дочь дергает ее за руку. Она просит, чтобы Ольга почитала ей сказку. «Ты должна позвонить ему!» — мысленно приказывает себе Ольга. А внутренний голос возражает: «Конечно, друзья познаются в беде, но совесть иметь надо!»