- Вы едите к родственникам? – спросил таксист, когда мы выехали за город.
- К мачехе и ее злым дочерям, - грустно ответила я, потому что на горизонте появился забор усадьбы Клариссы – « Тильдан хаус». Удивительно, как она могла отсудить семейный дом своего бывшего мужа – не понятно, но еще не понятнее, как она может его содержать.
- Это они здесь живут? – спросил мужчина, когда мы подъехали к воротам, которые, как ни странно, были открыты.
- Они, - ответила я. – И я… Летом. Остановите здесь, - попросила я таксиста. – Дальше я сама.
Пожав плечами, таксист остановился перед въездом на территорию усадьбы, и, заглушив двигатель, помог мне выгрузить мой багаж. Обычно я не вожу с собой много вещей – у меня всегда с собой кредитная карта, а это лучше, чем чемодан ненужных вещей. Но в этот раз я взяла с собой книги и учебники – предстоял последний год в университете, и я хотела сдать экзамены как можно лучше.
- Удачи вам, девочка, - сказал таксист, и добавил: - Надеюсь, что это лето вам запомнится на всю жизнь.
Наверное, он был потомком самого Нострадамуса, потому что его пожелание сбылось. Лето у меня вышло незабываемое.
Девулечки дорогулечки, не забываем читать, лайкать и комментировать - это ооооочень приятно))
Люблю вас)))
Кстати, может кто живет в Амстердаме - есть впросы к вам)))
3
Я обожаю гравийное покрытие на подъездных дорожках – в моем доме именно такие. Звук шуршания гравия под колесами автомобиля – один из моих самых любимых. Мне всегда казалось, что он очень домашний и совсем не раздражительный. Но одно дело ехать на машине по такой дорожке, а другое – идти по ней, да не просто идти, а тащить за собой дорожный чемодан с совсем маленькими колесиками. Хорошо, что я не люблю обувь на каблуках, и в дорогу надеваю только кроссовки, иначе мне бы пришлось совсем туго. Колесики буксовали в гравии, сумка спадала с плеча, и я пожалела, что вместо своей маленькой сумочки не взяла рюкзачок. А все Джи-Джи, требующая, чтобы я хоть иногда была похожа на леди, тем более, что жить мне придется в доме «баронессы».
А в доме баронессы, вернее в ее усадьбе происходило что-то странное. Стоящие вдоль подъездной дорожки дубы украшались, все как один, гирляндами из лампочек. Фонари были обвиты плющом, а кустарник активно подстригался. На газонах, за которыми всегда следил садовник, и по которым мне, да и Лоле с Мерседес, запрещалось ходить, сейчас сновало достаточно большое количество людей. Кто-то устанавливал вазоны с цветами, кто-то чистил небольшой фонтан, который всегда стоял высохший – он потреблял слишком много воды, и Кларисса пришла к мнению, что работать он не будет никогда. Но, видимо, что-то в ее жизни изменилось, и это «чудо инженерной мысли» семнадцатого века активно возвращали к жизни.
На меня никто не обращал внимания – очевидно приняв за очередного подсобного рабочего. Дома, любой из работающих сейчас людей, остановил бы меня и потребовал документы – потому что безопасность превыше всего. Здесь же люди были заняты своей работой, и никому не было до меня дела. Вот это мне и нравилось в Нидерландах – спокойствие и доверие. Я ни разу не слышала, чтобы здесь обокрали чей-нибудь дом, или ограбили на улице – хотя воришек и здесь достаточно, но они даже воруют не спеша.
Вот так оглядываясь и озираясь, я добрела до главного дома. Вот единственное, что меня радовало каждый раз, когда я приезжала – это дом. Построенный в лучших традициях старинной голландской архитектуры, он всегда навевал на меня ощущение сказки и волшебства.
С виду он был маленьким и аккуратным, но внутри это был достаточно большой и вместительный дом, в котором было целых шесть спален, так что хозяйка могла разместить большое количество гостей. Но не меня. Я жила отдельно, в доме для садовника. Он находился в другом конце парка, и прятался в густых деревьях.
В первое лето, проведенное мной в доме Клариссы, я жила в главном доме. И это было ужасно. Каждый вечер, день и утро, две мерзкие девчонки доставали меня, и когда я отвечала, с криками и воплями неслись жаловаться своей мамочке. Кларисса ничего не могла мне сделать, потому что могла бы потерять свои деньги. Поэтому все заканчивалось большим семейным скандалом, в котором дочери осуждали мать и называли «тряпкой». В конце концов, на всеобщих сборах, было решено, что я перееду в пустующий домик садовника. Я была этому рада, и уже на следующее лето я жила в тишине и спокойствии. Правда отдать должное Клариссе, у меня всегда было чисто, и основные приемы пищи я осуществляла за общим столом, что тоже не всегда заканчивалось спокойно. Но большую часть времени я проводила в одиночестве, и была предоставлена сама себе. Обычно я брала велосипед, и отправлялась исследовать Амстердам, и его околицы. Иногда со мной ездила дочка кухарки – Сабрина. А иногда мы с ней отправлялись в какой-нибудь ночной клуб, где могли провести всю ночь. Единственное, что не устраивало Сабрину в таких случаях – это мой отказ от алкоголя. Я боялась, что алкоголь и табак может привести меня к онкологии, и исключила их своей жизни. Про наркотики, пусть и легальные, вообще не могло идти речи.