— Вот, что тебе неймется, неугомонная? Себе беду кликаешь, а мне почто? — я смиренно опустила голову.
А что тут скажешь? Неделю нормально общались с привидениями и тут такое… за всю жизнь ни одного человека не видела, чтобы с привидениями водился. Ну разве некроманты… да и то вряд ли, для них же привидения работа, как и нежить.
Стоило смотрителю остановить поток ругани, я шаркнула ножкой, сказала:
— А я в дом войти не смогла.
— Да лучше бы ты из него не вышла! Бедоноша на мои седины, — смотритель махнул рукой и вернулся в дом, громко хлопнул дверью.
Вот и поговорили.
— Что же вы, ваша светлость, ребенка обидели? — я не заметила, когда успел выйти Ждан.
— Да вот… — герцог грустно развел руками.
А мне так обидно стало. Я не ребенок. Вполне себе взрослая девушка. Хотела возмутиться, но, посмотрев на Ждана, рот закрыла. Ему под сорок, между нами пропасть лет, конечно, для него я ребенок.
— Понятно. И что же с тебя требуют эти вымогатели?
Глава 7
— Говорят, что я всех кормлю и привечаю, а их обделяю, — на мгновение мне показалось, расскажу сейчас все Ждану и он найдет решение.
— Хах. Видели, ваша светлость, как она меня привечает и кормит? — привидение грустно закивал головой, избегал на меня смотреть. — Так, что зря ребенка-то обидели. Возвращать надо бы ее, он смотритель разволновался, а он человек пожилой. Вредно ему.
Мне совсем стыдно стало. Будь в теле покраснела бы, но привидения краснеть не умеют. К счастью.
— Прости, Ждан, не могу. Сам знаешь, все прокляли, все и простить должны.
— Ну да, и хозяина нет, — герцог развел руки в стороны. — Придется тебе, стажерка, полетать пока.
— Угу.
— Наукой будет: думай с кем играешь. Асимыч! — Ждан потерял ко мне интерес, широким шагов вошел в дом.
— Юная леди…
— Никакая я не леди, зовите как все Дарной, — моя последняя надежда хлопнул дверью, скрылся в доме.
Что ж мне так не везет! У меня же письма и пирожков напечь хотела… Столько планов на ближайшие дни было и все полетело в бездну из-за завистливых и злобных! И что это на них нашло, ведь столько дней нормально общались.
— О-о-о это такая честь, — герцог закружил вокруг меня с безумной улыбкой. Резко остановился и, пристально глядя в глаза, представился. — Казимир. Всегда к вашим услугам прекрасная, Дарна.
Туман почти исчез, лишь легкая дымка у самой земли виднелась вдалеке.
— Нам пора, Дарна, вот-вот взойдет сана, — герцог взял меня за руку, и мы полетели так быстро, что лес смазался в неясные линии. Не успела толком что-либо понять, как резко остановились перед пещерой. Вход плотно оплел дикий плющ, по полу стелился густой мох. — Чувствуйте себя как дома.
Не выпуская моей руки стремительно влетел сквозь живую завесу. Сквозь живое немногим приятнее проходить, чем сквозь призрака, но я бы предпочла свое тело, пусть бы и путалась в цепких стеблях плюща.
В пещере, естественно, было темно, но я все видела будто сумерки. В углу, ото всех отвернувшись, тяжело вздыхал купец. Разбойники лежали в центре пещеры на полу головой друг к другу о чем-то лениво спорили. Родственник смотрителя качался на стебле плюща, который непонятно как проник внутрь пещеры и нашел выход к солнцу через небольшую щель почти под потолком.
— О! Явились, — пузатый разбойник резко сел и противно улыбнулся.
— Милейшие, я призываю всех помнить о приличиях и…
— И шел бы отсюда, — тощий разбойник вскочил на ноги уверенно шел ко мне. — Без тебя разберемся.
И тут я взбесилась. Как схвачу разбойника, а мы же привидения веса-то считай и нет, и будто тряпку начала выкручивать. Пузатый кинулся на помощь другу, а я и его скрутила да на кусочки разорвала. Противно до невозможности. Холод такой, что плакать хочется, но злости больше, а она горячая и дурная. Не дает остановиться пока обидчиков не накажу.
Такое редко, но бывает. В первый раз это произошло в деревне, тетка недавно меня забрала к себе. В деревне жил паренек кривенький, косенький казалось дунь на него и разлетится облаком. Болел очень, но доброты душевной не потерял, в его синих глазищах всегда ярко горел живой интерес. Ко всему. Ко всем. Наши его не обижали, но и особо не водились. В тот день ребятня помчалась в лес, как раз дождь грибной прошел, а мы с Ивасиком остались. Он понятно, никто брать с собой не хотел, а я горевала по родителям, пряталась ото всех. Пришли из соседней деревни мальчишки они хотели соревнования с нашими устроить кто быстрее и больше грибов соберет, но опоздали.
Ивасик к ним вышел, думал, они с собой возьмут, а те давай на мальчишкой издеваться. Они-то уже взрослые им по одиннадцать уже, а Ивасику едва семь исполнилось. Так я разозлилась, что с дерева на котором пряталась ото всех вмиг слетела, лупила наглецов куда попадала, а я же маленькая под их руки легко подныриваю и злость ударам силу придает. И неважным оказалось, что их пятеро разбежались от меня, как от чумы.
А Ивасик сидел на земле пыльный весь улыбался и головой укоризненно качал, села рядом с ним, обняла за костлявые плечи.
— Даринка, ты же девочка, а руками машешь будто мельница. Нехорошо.
— Нехорошо слабых обижать, а все остальное пустое.
Я оперлась на стену, удивительно, но не прошла сквозь нее, а будто в мягкую перину пружинила.
— Мои родители всегда слабых защищали и я всю жизнь росла мечтая быть похожей на них.
— И что же не стала? — родственник смотрителя точь-в-точь как Лаврей Асимович ухмыльнулся.
— Магии во мне ни капельки. Оба родителя сильные маги, а я пустышка оказалась, — пожала плечами и прикрыла глаза.
— Так, а что с Ивасиком потом стало? — купец выбрался из своего угла, пока я о жизни своей рассказывала, сидел справа от меня с интересом слушал.
— В первый день зимы умер он. Не проснулся утром.
— Дела-а, — Казимир печально вздохнул, добавил. — А, может, и хорошо это. Какая бы его жизнь такого ждала? Пока родители живы еще ладно, а потом кто бы о нем заботился?
Понимаю, что правильно герцог говорит, а больно.
— Ладно ты говоришь, девонька, — родственник смотрителя хитро улыбнулся. — А, может, потешишь нас и веселыми историями?
— А чего же не потешить?
Привидениям все равно делать нечего, поэтому весь день я рассказывала о своей жизни, как ни пыталась разговорить и выведать об их проклятии, так и не смогла этого сделать.
К вечеру разбойники вернулись в привычную форму, зло смотрели, но сидели в углу о чем-то перешептывались. По-хорошему бежать отсюда надо, возвращаться в тело и думать как же от этих противных избавиться. Но было одно но: в тело либо они все вместе меня вернут, либо лешак через три дня.
Порушенные планы вновь подняли во мне злость.
— Я не понимаю, почему хочу пить и есть? Я же привидение мне это без надобности сейчас.
— А-а-а! Чувствуешь, как зудит во всех местах, а ничего не можешь, да? — родственник смотрителя пытливо всматривался в меня. Теперь я знаю в кого у смотрителя такой характер. Это наследственная черта.
— До зуда мне пока далеко, — я поднялась на ноги. Сидеть в пещере сил больше не было. Нужно чем-то заняться, куда-то идти. — День мы переждали, а чем вы ночами занимаетесь?
— Когда как, — Казимир подлетел ко мне, предложил локоть и повел меня на выход. — То заблудившихся пугаем, то просто летаем. Как видите, наши возможности ограничены.
— Жаль на гадости это не распространяется.
— Простите еще раз, прекрасная Дарна, но жить даже мы хотим.
Мы пролетели сквозь заросли плюща и замерли перед пещерой. Куда пойти, то есть полететь?
— А как вы понимаете куда летите? Ведь все смазывается в размытые линии?
— О, это просто, — Казимир радостно поддержал смену темы. — Подумайте где хотите оказаться и отдайтесь потоку. Прежде чем вы это сделаете, знайте, что мы ограничены в передвижении, а вот вы скорей всего нет. Поэтому, если окажетесь одна пожелайте вернуться в пещеру.