Через полчаса Бутаков ввалился в пилотскую.
— Нет, ты кого привез? Кого привез? — накинулся он на Косачева.
Тот смотрел в окно, ожидая, когда с вышки спустится девушка.
— Человека. Вы же сами просили.
— Вы видели, каков гусь! Да она матчасть абсолютно не знает, — махнул рукой Бутаков. На пиджаке зло вздрогнули медные пуговицы.
Васька даже не повернулся, обронил:
— Научим. Тут большого ума не надо, твой старший Петька справится, если показать.
— Мне специалист нужен, а она воспитатель детского сада. Ты что понимаешь?! — кричал Бутаков.
— А что, разве плохо? Тебе сейчас одному можно детский сад открывать.
Бутаков побледнел, лицо напоминало перкаль, на которую брызнули маслом. Когда он злился, на лице резко проступали веснушки.
— Успокойся, Иван Гаврилович, — сказал Хохлов. — Вспомни, кто радистками в других аэропортах работает. Такие же девчонки. Сами пораньше вставать будем и научим.
Бутаков успокоился. С Хохловым он не хотел ссориться. Радиостанция была разобрана, а без летчика он наверняка бы не справился.
— Я знаю, зачем ты ее привез, — уже спокойно проговорил Бутаков. — Шашни думаешь здесь разводить.
Косачев сладко потянулся, во рту блеснула золотая коронка. Эта коронка появилась недавно. Месяц назад Вася привез Бутакову козу. Чтоб было молоко у ребятишек. Прилетел в Шевыкан, открыл дверку, но коза заупрямилась. Васька дернул ее за ногу, она — на него и рогами — раз в зубы.
— Вот прилетит Мария Федоровна, она еще мне спасибо скажет, — сказал Косачев.
— Надо тебя разок оштрафовать. За незаконно привезенную пассажирку.
— А Мария Федоровна говорит, женить надо, а разве здесь найдешь кого?
— Ты, Васька, как кот. Тебя мордой об пол, а ты все равно лезешь на стол. Жениться надо человеку самостоятельному, — стыдил его Бутаков. — Ты, кроме вертолета, ничего не знаешь. Тебя вон даже коза обидела, на всю жизнь отметину оставила.
— Что девушке сказать?
— Пусть остается. Только она сама через два дня сбежит. Потому что привыкла к городу. Ей асфальт, театры нужны. Видели, в каких туфлях приехала?
— Мы тоже городские и не сбегаем, — ответил Косачев.
— Вы — другое дело. Работа у вас такая. А ее только от соски оторвали.
Бутаков хотел сказать еще что-то, но неожиданно увидел повисшего на березе младшего сына Борьку, он извивался как червяк, ловил руками ствол, под ногами ломались тонкие ветки.
— Вот она недалеко от него ушла, — выкрикнул он и бросился к выходу.
Летчики поднялись на вышку. Галя сидела на чемодане и размазывала по щекам чернильные слезы. Зло взглянула на Ваську, отвернулась.
Васька сделал участливое лицо, виноватым голосом позвал:
— Пойдем, Галя. Чего тут сидеть…
— Никуда я не пойду, — дернула она плечами, — зачем вы меня сюда привезли? Это нечестно. Если б я знала! Если б я знала! — Она вновь заплакала.
— Ты успокойся, — сказал Хохлов, — все уже улажено. Мы с начальником договорились. Мы тебе все покажем. Здесь делов-то пара пустяков. Смотри, вот тумблер. — Хохлов потянулся, щелкнул на панели радиостанции выключателем. Тусклым красноватым огоньком вспыхнула шкала настройки. — Рация погреется, и готово. А записывать радиограмму ты сможешь.
Галя молча смотрела на Хохлова. Глаза у нее были как у ребенка, когда ему показывают новую игрушку.
— Сложно очень, — засомневалась она. — Азбуку Морзе знать надо.
— Не сложнее, чем сюда добраться…
Хохлов засмеялся, заулыбалась и Галя, вытерла глаза платком, стала рассказывать:
— Сама я из Омска. Семья у нас обыкновенная, как у всех. Два брата старших. Один на целину ездил, другой штурманом на сейнере плавает. Только я нигде не была. А тут такое началось! Включишь радио — БАМ, газету возьмешь — то же самое. Я как раз в детском садике работала, каждый день одно и то же. «Должна же я где-нибудь себя попробовать», — решила я. Уволилась, взяла билет до Усть-Кута. Дома, конечно, не отпускали. А тут брат, что на сейнере плавает, приехал. «Пусть, — говорит, — съездит, мир посмотрит, с людьми пообщается». Приехала, отыскала штаб стройки. Меня там спрашивает строгий такой дяденька: «Что умеете делать?» Я ему говорю: «В садике работала, вот к вам приехала».
Тут кто-то засмеялся: «У нас, говорит, только недавно первая свадьба была. Вот годика через полтора приезжайте».
— Сильно молодой она показалась. Таких обратно отправляют, — уверенно заявил Вася.
— А что, мне теперь обратно возвращаться? — Галя тонкими пальцами сжала носовой платок. В окне возникла голова Петьки Бутакова, и тотчас в других окнах, точно подсолнухи, выросли другие ребятишки.