Наконец, она увидела вдалеке фигуру парня, которого ожидала, но в душе зародилось еще большее беспокойство, тревога камнем легла на сердце, которое упрямо твердило, что ее идея глупа. Мозг, как ни странно, тоже к нему присоединился, но юная особа упрямо их не слушала, целиком и полностью уверенная в своих намерениях.
– Привет, Алечка, – шатен наклонился, поцеловал девушку и, сев рядом, протянул ей пять длинных роз ярко-алого цвета.
– Спасибо, – смущенно проговорила Аля, опуская глаза, слишком сложно было встречаться с ним взглядом.
– Ну, есть уже результаты? Ты прошла? – с неподдельным интересом спросил Иван и провел по волосам ладонью.
– Да. Даже на бюджет прошла, – в ее голосе не было ни капли радости, а мысли витали далеко-далеко.
– Умница! – Ваня обнял Алину и нежно поцеловал.
Легонько обхватив рукой его за шею, она даже не закрыла глаза, сидя абсолютно неподвижно и не ощущая ровным счетом ничего, хотя еще вчера она сходила от его поцелуев с ума и громко стонала в его кровати, царапая плечи и умоляя не прекращать.
– Эй, что с тобой? Ты не рада? Ты же так этого хотела.
– Нет-нет, я рада, – заверила Алина. – А ты? Поступил? Или еще не знаешь?
– Да поступил, поступил. Сегодня утром на сайте опубликовали, – он улыбнулся, пытаясь заглянуть Але в глаза, но все было тщетно.
–Молодец, – тихонько произнесла она, лицо было бледным, казалось, что девушка потеряет сознание.
– Аль, все нормально? – Иван с заботой повернул к себе лицо девушки.
– Да, – набравшись смелости, шатенка поднялась и глубоко вздохнула. – Поговорим?
– Ну, давай. О чем? – не ожидая ничего плохого, юноша откинулся на спинку скамейки.
– Нам нужно расстаться. Эти отношения бессмысленны, и с самого начала я знала, что ничего не будет, – с каждым словом ее голос был все резче и холоднее, снова возвращалась та стервозность, с которой девушка практически рассталась за этот месяц. За самый прекрасный месяц в жизни обоих. Возможно, они ни разу в этом не признались друг другу, но оба так думали. Они виделись каждый день, не в силах проводить время поодиночке, а вечером долго говорили по телефону, стоя на балконах и разглядывая темное летнее небо.
– Но… Как?! – Иван надеялся, что это просто шутка, и Аля сейчас рассмеется, садясь ему на колени.
– Так, – шатенка тяжело вздохнула. – Ничего не выйдет, мы друг другу не подходим. Завтра я уеду в другую страну, а когда вернусь сразу же перееду в другой город. Мы не увидимся с тобой больше. Ни-ког-да, – с тенью грусти проговорила она.
– А как же… Как же мы? Ты об этом думала, черт возьми?! – он сорвался на крик.
– Мы? – Алина подошла ближе к скамейке и, упершись в ее край коленкой, наклонилась к лицу молодого человека. – Нет нас, мы с тобой по-отдельности, так было всегда и по-другому не будет.
–Ты врешь себе! – закричал Иван и, силой пытаясь прижать девушку к себе, впился в ее губы, зная, что доставляет ей физическую боль.
– Ваня пусти, – она отчаянно пыталась вырваться, но парень снова попытался ее поцеловать, встречая преграду в виде плотно сжатых зубов. – Хватит! – наконец, девушка вырвалась. – Хватит! Ничего нет! Я пользовалась тобой, ясно?! Ты для меня не значишь ничего! Ты мне никто!– проговорила она, надеясь, что причиняет молодому человеку боль. «Так лучше, – думала она, – он меня возненавидит, перегорит, ему будет больно, но ненависть ведь сильнее».
– Ты врешь! Зачем ты это делаешь?! – он вскочил на ноги. – Объясни, зачем?! Я слишком хорошо тебя знаю!
– Ты не знаешь меня. Неужели ты забыл? Я всегда ухожу первая, а любви не существует. Я спала с тобой! Просто спала!
– Знаешь, кто ты после этого? – с ядом осведомился Иван.
– Кто же? Ну, кто я?
Он лишь покачал головой, не желая оскорблять девушку.
– Ты мне не нужен. Знай это. Я не хочу, чтобы тебе было больно. Просто будь счастлив.
– Какое благородство! Ты еще друзьями предложи остаться!
– Нет. Это же глупо. Нельзя месяц спать вместе, а потом дружить, – изрекла Аля.– Мы просто забудем друг о друге.
– Ты больная?! Я не смогу без тебя, пойми! Ты предлагаешь забыть?! Нельзя это забыть!
– Можно, Вань, можно, – Алина приблизилась к Ивану и провела пальчиком по черной пуговице его серого пиджака.
– Нельзя, – он чуть успокоился, взял девушку за запястье и заглянул в холодные зеленые глаза. Там снова не было чувств, лишь безразличие и пустота. «Неужели, неужели она говорит правду? Неужели она ничего не чувствует и все это время врала?»
– Можно, – одними губами повторила шатенка. – У тебя все будет замечательно, ты же знаешь. А я не та, кто тебе нужен.
– Я лучше знаю, кто мне нужен.
– Но не я. Я слишком неидеальна. Прощай, Вань,– поцеловав его на прощенье в щеку, Алина развернулась и, стуча высокими каблуками, двинулась прочь.
Знаете, иногда говорят, что сердце обливается кровью, если это возможно, то у Али было именно так. Она ненавидела себя, она так хотела развернуться, броситься в объятия Ивана и заплакать, словно маленький ребенок, который натворил глупостей. Она так долго готовилась к этому разговору, продумала каждую фразу, а на деле сделала больнее себе. Даже розы, коря ее за содеянное, до боли кололи ладонь. «Не люблю я его, не люблю! – твердила девушка себе. – Любви вообще нет!» – так хотелось закричать это вслух, громко, чтобы слышали все. Закричать, чтобы каждый, кто вдруг захочет упрекнуть ее в этой проклятой любви, знал, что ее нет. Как же она хотела, чтобы Ваня догнал ее, развернул к себе лицом и сказал, что не позволит ей уйти. Если бы… Она бы не смогла уйти снова, не смогла и осталась. Но девушка прекрасно знала, что так не будет, не станет Иван перечить ей, думая, что доставит этим боль. «Он слишком идеален для тебя! – Алина ощутила на своих щеках предательские слезы. – Я его не люблю. Я никого не люблю. Но он… Я же не смогу. Я без него не смогу».
Алина окончательно разрушила то, что не успела построить. Словно безжалостный палач, она не позволила чувствам выбраться наружу, хороня их глубоко в душе. Что ей мешало? Эгоистичность? Нет. Ей мешал страх. Страх снова быть брошенной и покинутой, страх снова остаться одной и разочароваться в дорогом человеке. Она сдержала данное самой себе обещание, но счастливее от этого не стала. «Я же уеду… Уеду и мы больше никогда не увидим друг друга. Все равно бы ничего не вышло, он бы не смог меня терпеть. А так… Так он будет счастлив. У него будет замечательная девушка, которая его полюбит и будет готовить ему кофе, надев его рубашку. Ненавижу ее! Ненавижу обоих! Зачем было все это?! Зачем?! Не нужно было мне соглашаться на это чертово пари. А если и согласилась… Не нужно было пытаться его выиграть, не нужно! Только хуже!» – она спешила домой, продолжая горько плакать, с каждым метром ненавидя себя все сильней.
А Ваня… Он просто сидел на скамейке и курил. Он не злился, он пытался заставить себя возненавидеть Алину, но не мог, он пытался мысленно называть ее последними словами, до боли стуча кулаком по деревянной скамейке и разбивая костяшки пальцев в кровь. Он не понимал ее слов, ее действий, он не понимал ее вовсе, хотя думал, что за месяц разгадал сложную и закрытую для окружающих душу. «Для чего?» – единственный вопрос, который был в его голове. Сигарета за сигаретой травили его тело, а проклятые мысли – душу. Ее запах, голос, неосторожно брошенные фразы, ее улыбки, смех, ее страстный шепот и прикосновения, глаза, руки, манящее тело, такие желанные губы и часто вздымающаяся грудь – он вспоминал это все, ненавидя лишь себя за эти клочки счастья. «Уже можно! Если тебе интересно, у меня разряд по гимнастике, а ты как бревно!» – он начал вспоминать язвительные фразы Али, которые всегда сопровождались чуть надменным взглядом.