Когда же нам удалось донести это до персонала больницы, нам наконец-то предоставили информацию.
Оказалось, что Харпер уже несколько раз приходила в себя. Состояние у нее тяжелое, но далеко не критичное.
А вот с Моной все намного хуже. Касательно нее пока что врачи даже ничего не хотели говорить.
Сказав сестрам собраться в холле больницы и тихо сидеть, иначе нас отсюда точно скоро выгонят, я сама сделала вид, что хочу сходить за водой. Но, на самом деле, вышла на улицу, пошла в проулок, где меня никто не видел и уже там, упершись ладонью о бетонную стену согнулась, не в состоянии нормально дышать.
Было настолько плохо, как, казалось, вообще невозможно. Эмоционально раздирало на части и физически трясло. Душило.
Мы с Моной были знакомы не так давно. Лишь с начала учебы, но вместе уже прошли через такой ад, в котором возникало понимание, что никого ближе просто быть не может. А теперь… теперь… теперь…
— Все будет хорошо, — прошептала. Сильно жмурясь. Но все еще задыхаясь.
Через пару часов, когда Харпер перевели в обычную палату, меня и еще нескольких девчонок пустили к ней. Буквально на десять минут, но хотя бы так. Мы успели быстро поговорить. И от Харпер узнали, что произошло.
Оказалось, что в городе их схватили несколько мужчин. Люди. Каждому около сорока. Они затащили Мону и Харпер в проулок и там избили. Словно они и живыми существами не являлись. Молча, но жестоко. Лишь в конце сказав, что-то касательно того, что это им напоминание о том, что нужно знать свое место.
Естественно, становилось ясно, что это дело рук Кэли.
Судя по всему, это ответ за то, что мы использованные презервативы спрятали в ее кровати. Но раньше Кэли не заходила настолько далеко. Да, имелся факт жажды моего отчисления, что тоже равноценно смерти. Бывали жестокие издевательства. Травля.
Но чтобы настолько жестокое избиение, будто вовсе в желании убить… Такого не случалось.
Когда вечером у нас в сестринстве было собрание касательно произошедшего, Анимари, предположила, что Кэли просто наняла каких-то отморозков, а они уже перешли грань. Сами по себе. Без приказа. А Кэли, может, просто хотела немного припугнуть.
Я же была другого мнения. В частности, я считала, что Кэли повысила ставки игры, ведь у нее на это возможность была, а у нас — нет.
Например, мы, естественно, написали заявление в полицию, но уже сейчас прекрасно понимали, что ни к чему это не приведет. Скорее мир разломится на части, чем Кэли получит наказание.
А это не просто злило. Ощущение настолько жженой несправедливости, вены рвала и, казалось, что я уже захлебывалась собственной кровью. Если бы эта сука была бы рядом, я придушила бы ее собственными руками. Пусть и пошла бы после этого на пожизненное.
Еще и Мия позже сказала, что Кэли хвасталась тем, что сделала, когда мимо нее проходила одна из наших сестер.
Поздно вечером я все-таки поехала к морю. Одна. Найдя безлюдный пляж, легла на песок и открыла термос с кофе.
Сказать, что тут было красиво, значит, ничего не сказать. Ночное море одновременно и пугало и завораживало. Шум волн поглощал. А небо бескрайнее и полностью усыпанное звездами. Это была та обстановка, которая могла утянуть в себя. Окутать.
Но, наверное, я была далеко не в том состоянии, чтобы со мной нечто такое могло произойти.
Я ведь сегодня впервые узнала новые грани ярости. Те, которые были выше моего понимания. Но они подарили мне осознание того, как можно ненавидеть человека настолько сильно, чтобы желать свернуть ему шею собственными руками.
Телефон, лежащей в кармане моей юбки завибрировал. Я тут же достала его. Думала, что это из сестринства писали, но, на самом деле сообщение пришло от неизвестного номера. Я нахмурилась, но открыла его:
«Я так и не спросил твое имя»
Я перекатилась на песке. Легла на живот и еще раз прочитала сообщение.
Клейн.
Значит, он все же решил написать мне. Но некоторое время я не делала ничего кроме гипнотизирования экрана своим взглядом.
Клейн ведь из той компании, которая являлась моими врагами. И общение с ним ни к чему хорошему не приведет.
Но все же в момент своей уязвимости, мне следовало поговорить хоть с кем-то. Даже лучше если темы будут отвлеченные. Ничего не значащие.
«Меня зовут Селена» — это единственное, что я написала, но почти сразу отправила еще одно сообщение: «Как зовут тебя, я знаю. Клейн. Ты ведь знаменитость в нашем университете»
Ответ пришел быстро. Буквально несколько секунд. В новом сообщении Клейн спрашивал: