— Нет, у меня как раз есть предложение к тебе, — мне не хотелось заговаривать об этом так сразу, я думал потянуть время и как-то миролюбиво настроить её, но лучше момента я уже не найду.
Она заторможено подняла на меня взгляд, глаза от усталости прикрыты, а брови ползут вверх, будто она старается за счет них поднять веки.
— У тебя есть возможность спасти своего отца, — чувствуя себя чудовищем, произнес я, выпрямляясь во весь рост, замечая, как Кадер приподнимает голову, дабы смотреть мне в глаза. — Ты можешь поехать со мной, тогда ваш долг будет аннулирован, а господин Джошкун будет отправлен на лечение в дорогую клинику.
— Подожди, — девушка, нахмурившись, моргнула, она попыталась прийти в себя, чтобы начать всё контролировать, но из-за тяжелого дня это не удавалось. Она чуть выпрямилась, шевельнув плечами, и продолжила, — Куда я должна поехать?
— В мой дом.
На секунду повисло молчание, губы Кадер удивленно приоткрылись, кажется, она не верила своим ушам.
— Подожди, — повторила она, ничего не понимая. — Чего ты… Ты хочешь… Ты собираешься переспать со мной?
На последней фразе в ней откуда-то появились силы, она прикрикнула и с ненавистью и отвращением взирала на меня, я же не ожидал, что она произнесет это так прямо.
— Что-то вроде того.
— Это ещё что значит? — Она продолжает кричать на меня, почти так же как кричала в кафе.
— А ты не понимаешь? Я окажу услугу, а услуги, как известно, бесплатными не бывают.
— Вот оно что, — Кадер с болью усмехнулась. — Не зря ты не понравился мне с первого дня, я чувствовала, каким человеком ты окажешься.
— И каким же? — Мне не хотелось признавать этого, но её слова задели меня.
— Алчным, избалованным мальчишкой, который считает, что всё в этом мире ему позволено из-за денег его родителей. Которые он может прожигать на любую безделушку, и получать всё что угодно и кого он только захочет. И, конечно, сейчас ты столкнулся с отказом, но как хорошо, что у людей есть проблемы, поэтому и тут ты получил желаемое.
— Всё сказала? — Железным тоном осведомился я, чувствуя, как мои глаза расширяются от злости. — Если да, то хотелось бы услышать ответ.
— Нет, не всё. Неужели всё так плохо, и даже продажные девушки не желают иметь с тобой дел? И теперь ты просишь одну единственную ночь с какой-то официанткой.
— С чего бы это одну? — Поспешил я «обрадовать» её. — Ты будешь жить в моем доме, в моей комнате, и ночевать в моей кровати.
— А коврик под дверью не выделишь? — Съехидничала она.
— Если будешь лаять, как собака, то и спать придеться под дверью, — всё же она смогла пересечь черту моей терпимости, редко у кого-то получается вывести меня из себя.
— Знаешь что, иди со своими предложениями в бедный район, у тех людей тоже проблем хватает, и уж кто-то, с самым безвыходным положением примет твое предложение, — она ехидно улыбнулась, слезая с сидения.
— Как отлично сложилось, идти далеко не нужно, вот передо мной стоит тот самый человек.
— Я всё сказала, проваливай. Раньше справлялась и сейчас справлюсь, — она попыталась уйти, для этого ей пришлось почти прижаться ко мне, так как уступать ей дорогу я не собирался, и посмотреть мне в глаза.
— Отлично, — проговорил я, схватив её за руки, прижимая к себе, и почти уткнувшись в её лоб своим лбом, продолжил, — Давай, выплывай, я посмотрю. У тебя-то может быть и получилось бы, но про отца ты, видимо, забыла. Как же ты собираешься вытаскивать его? Или бросишь на произвол судьбы, оставив без шанса на нормальную жизнь?
— Какое же ты чудовище, — прошипела она сквозь зубы. — Как же я ненавижу тебя.
— Узнаешь ближе — возненавидишь ещё больше, — пообещал я, улыбнувшись, отстраняясь от неё. — А теперь, садись в машину, дорогая, если ты согласна со всеми условиями.
Мимолетно я заметил, как на её лице проявляется уже неконтролируемая злость, мгновение, и я получаю довольно увесистый удар по лицу. Не обращая внимания на боль, перехватываю её горящую от пощечины руку, и, сжимая так, чтобы он не могла пошевелиться, шепчу, стараясь сдерживать гнев:
— Легче стало? А теперь садись или уходи, но не забывай, что в твоих руках чужая судьба.
Я заметил слезы в её глазах, она вырвала руку, резко оглянулась на покосившийся забор, затем на маленький домик, брови её дернулись, она едва сдерживалась от слез. Ей хватило пары секунд, чтобы попрощаться с отчим домом, и не глядя на меня вернуться в машину, захлопнув дверь.
Я обошел машину и сел на своё водительское сидение, молча пристегнулся, внутри продолжала кипеть злость, и сейчас мне лучше было бы сконцентрироваться на дороге и не говорить ничего лишнего.