Мы только вернулись из свадебного путешествия, и это был не тот отдых, после которого нужно отдыхать ещё неделю дома, нет, я так расслабилась и покорилась безделью, что возвращение домой резко выдернуло меня из сладкой неги.
Я резко выдохнула, взгромоздившись на диван, по возвращении домой.
— Как тяжело ходить в гости, — протянула я, нагло забросив на Биркана ноющие ноги. — У меня ноги ноют. Они скучают по безделью на берегу океана.
Биркан засмеялся, он снял с меня тонкие носки и заботливо массировал ноги. И что может быть лучше?
— Завтра отвезу тебя в особняк, ляжешь возле бассейна, и никто не будет тебя трогать.
— Так не получится, — мгновенно жалуюсь я. — Для меня постоянно находятся дела. Это правильно, я и так отдыхала слишком долго. Скоро возвращаться на работу, а я не помню, как карандаш в руке держать.
— Нет, завтра будешь отдыхать, и я никого к тебе не подпущу.
— Так не пойдёт, я хочу, чтобы ты был рядом, — хватаю мужа за край футболке и тяну на себя, пока он не оказывается так близко, чтобы я смогла поцеловать его в губы.
Наконец, мы въехали в нашу квартиру. И это место я считала полноправным домом, здесь была особенная энергетика, что-то моё, что-то Биркана, а всё остальное — наше общее.
Я закрыла глаза и погрузилась в ощущение. Тишина, а на душе покой, расплавленным маслом растекается приятная истома, чувство, будто всё идёт так, как надо.
Всё плохое, все недосказанности, тайны и обиды, остались где-то далеко позади. Будто у нас не было прошлого, только настоящее. Будто в этом мире мы были созданы в один миг и тут же повстречались.
Наше счастье оказалось таким большим, что прошлое не имело значения, его не существовало. В этой квартире были только мы, и наша любовь.
Открываю глаза, смотрю на мужа, он со всей внимательностью продолжает массировать мои ноги, изредка озабоченно поглядывает на меня, пытаясь раскусить мои мысли.
— Хорошо так, спокойно, — тихо говорю я, боясь потревожить это мгновение, что было трепетно и нежно, как сон ранним утром. — Лучше любого чувства. Это вы, мужчины, любите скандалы, движение. То сумасшедшее и яркое, что ярко горит, но быстро надоедает.
— Хоть спокойствие, хоть истерики и постоянные приключения, пусть будет, главное, чтобы ты была рядом и тогда, для меня всё будет хорошо.
Я тихо смеюсь, на лице расплывается улыбка.
— А говорил, что не умеешь так.
— А это не я, — хитро улыбается Биркан. — Когда душа танцует, слова сами на ум приходят.
Он прекращает массировать мои ступни, я сажусь ближе к нему, укладываю голову на плечо. Биркан мягко проводит по моим волосам, тихонько дует на них, и прядка, что неуверенно держалась в прическе, падает мне на лицо. Он хохочет и нежно заправляет волосы за ухо, не забыв легонько шлепнуть меня по носу.
Мы включаем телевизор, фильм, который мы не досмотрели вчера, повтор с самого начала. Биркан хмурится, а я прошу не переключать. Снова обсуждаем то, что обсуждали вчера. Нам не нравятся ни эти герои, ни события, что окружают их, но мне интересно, чем всё закончится.
Дотягиваюсь до кофейного столика, достаю темный шоколад с миндалём, кажется, его оставил мой отец, когда заезжал к нам на днях. Я, как единственная сладкоежка в этом доме, собственными усилиями съедаю почти всю плитку, и искренне расстроилась, когда шоколад закончился.
Биркан, оглядев моё горестное выражение лица, встряхнул упаковку и сказал:
— Так вот, два куска ещё, ешь. Или ты решила любимому мужу оставить две дольки, щедрая моя?
— Не хочу, — обижено протянула я. — Я её только из-за орехов ела. Можешь доесть, да, ненавижу горький шоколад.
Биркан смеется. Снова тронул мой нос, стер большим пальцем разводы шоколада, что остались возле моих губ.
— Хочешь миндаль?
— Хочу, я целую плитку шоколада стерпела, чтобы насладиться им.
Он что-то бормочет себе под нос и продолжает улыбаться. Прерывает объятия, поднимается с дивана.
— И куда ты?
— Принесу своей любимой миндаль. Как раз успею, чтобы к концу этого безобразия, — он указал на экран телевизора. — Ты могла вдоволь наесться орехов. Хоть что-то же должно скрасить эту муть.
Я молча наблюдала за ним, он так решительно подорвался, чтобы исполнить мою маленькую прихоть. По сердцу разлилась приятная тяжесть. Одно дело не давало мне покоя уже несколько дней. Я не могла найти для неё подходящих слов, не могла выбрать момент.