И следующая волнующая меня мысль, самая важная, что мне делать? Неужели я действительно стану любовницей человека, чье имя знаю меньше часа? Для меня любое тесное общение с молодыми людьми кажется пугающим, сначала я держусь хорошо, общаюсь, шучу, но стоит мужчине проявить ко мне интерес и намекнуть на дальнейшее общение, как всё мое добродушие пропадает. Я смущаюсь, начинаю меньше говорить и максимально отдаляюсь. Я никогда не понимала, что это, может, страх торопиться куда-то? Страх перемен? Или страх быть использованной, брошенной? Сейчас мне и переживать не стоит, я ведь уже должна принять факт, что меня используют и выбросят. Сделают так, как я боюсь, и от чего всю жизнь пыталась отдалиться.
Мой меньший страх исполнился мгновенно, стоило мне ступить на второй этаж, размышления тут же прекратились, в мою сторону шла невысокая, чуть полноватая женщина средних лет.
Я остановилась, не зная, как вести себя. Мне нужно поздороваться. Ну а что дальше? Пройду молча на третий этаж? Гостья, позволяющая себе слишком много.
— Доброго дня, — едва слышно проговорила я, не поднимая на женщину глаз от смущения.
— И тебе, дочка. Ты подруга нашего господина Биркана? — Я кивнула, не поднимая головы, но сделала это не так быстро, так как не сразу вспомнила имя «друга». — Добро пожаловать. Комната на третьем этаже, если что-то понадобиться, найди меня.
— Благодарю, — я, наконец, смогла взглянуть на женщину, и заметила её хитрую, беззлобную улыбку и изучающий взгляд. Она не осуждала меня, скорее интересовалась, кого выбрал молодой хозяин. Я же нашла в себе каплю смелости, и продолжила, — Меня зовут Кадер, а вас?
— Я Чичек, можешь называть меня тётушкой, как это делают наши младшие господа.
Я медленно кивнула, выражая свою благодарность, женщина с довольной, но хитрой улыбкой ещё раз осмотрела меня, и продолжила свой путь.
Я поднялась на третий этаж, схватилась за ручку и распахнула темную, деревянную дверь с прямоугольными стеклянными вставками, ожидая увидеть небольшое помещение с кроватью, возможно заваленное хламом. Но перед моими глазами предстала уютная, обжитая комната, огромных размеров.
Стена напротив двери полностью состоит из больших окон, и стеклянной двери, с выходом на балкон, в середине стоит темно-синий мягкий диван, а напротив него, большая двуспальная кровать, застеленная синим пледом с узором из серебристых ромбов. Сбоку от кровати обнаружилась ещё одна дверь, она вела в ванную комнату, довольно тесную, по сравнению с чердаком, но больше ванной в моем доме. За диваном, возле окна стоит письменный стол из стекла, и рядом с ним два мягких, бархатных кресла, голубого цвета.
На фоне всего этого интерьера я почувствовала себя дешевкой, совершенно не вписывающейся ни к чему из этого, особенно к жизни в подобном окружении.
Может, кому-то это всё покажется обычным, здесь ведь нет чего-то эксклюзивного, выходящего за рамки людских возможностей, это вполне обычная комната людей среднего достатка. А я понимала, что я очень далеко от этого среднего достатка. Я выгляжу как дешевка, потому что я такая и есть, я всегда так чувствовала себя, но никогда не желала признаваться, а теперь, очутившись в богатом доме, в приличной семье, и будучи купленной, будто бы на распродаже уцененных товаров, я приняла это мнение.
Я чувствовала себя гусеницей на фоне прекрасных бабочек, гусеницей, которая никогда не станет бабочкой, как бы она на это не надеялась.
Я не испытала ни капли радости от того, что проживу какое-то время в лучших условиях, наоборот, это всё вновь выпустило наружу тот страх и ту тревогу, что я пыталась спрятать за злостью, когда поняла, что ждет меня, и что никуда я от этого не денусь.
Обида сжала мое горло, брови чуть приподнялись и сошлись над переносицей, так происходит каждый раз, когда я теряю контроль над своими эмоциями, от этого заболела голова, и мне захотелось плакать, мне хотелось кричать. Но слезы отказывались появляться, глаза щипало, но ни одной слезинки так и не появилось.
От мерзкой ноющей боли в горле, я схватилась за шею, будто бы это как-то ослабит боль, и в таком положении вошла в ванную. Я мимолетно глянула на себя в зеркале, и отшатнулась. Лицо опухло и стало раза в два больше, чем обычно, нос и щеки красные, будто я купалась в кипятке, тушь размазалась, под глазами красовались темные разводы, будто я не спала недели три, а темно-русые волосы стоят дыбом, и при этом выглядят настолько путанными, будто я в жизни не видела расчесок.