Меня же охватило любопытство, что же это за богатый персонаж, заявившийся сюда с самого открытия. Первой мыслью сразу возник образ красавца Анри, ухаживающего за Нихан, и мне сразу стало интересно, подастся ли он на чары нашей главной обольстительницы или сохранит верность объекту обожания.
Я прошла вперед, ведь с моего места весь зал не было видно, и перед моим взглядом предстала следующая картина.
Тюлин, высвободившая свои чудесные волосы от резинки, нависает над столом, будто бы сверяя данные с меню на столе с тем, что принесла, и всё бы ничего, но поза у нее довольно интересная. Ноги скрещены в такой пропорции, чтобы юбка задиралась, а ноги выглядели бы длиннее, пятая точка выпячена до такой степени, что на неё при желании можно поставить поднос, а грудь, выглядывающая через скромную форму официантки, тычется чуть ли не в нос клиенту, спина при всем этом держится в идеальной прямоте.
От подобной изворотливости и находчивости я впечатлилась, удивление мое возросло после осознания того, в чей нос тыкается грудью девушка.
На своем любимом месте восседал Биркан, который от подобного расклада дел растерялся и максимально отодвинулся назад, но от такого зрелища трудно убежать.
И что он здесь делает? Подумал, что я сбежала? Вроде бы звать меня на прогулки ему уже ни к чему. Хотя ещё несколько минут и усердные старания Тюлин и интерес к моей персоне исчезнет.
Дабы не испортить себе возможное освобождение от незапланированных обязанностей любовницы, я как можно тише попыталась скрыться в кухне, но стоило мне развернуться, как в след мне полетело:
— Стоять.
Я и остановилась, хотя следовало бы бежать и прятаться, не из-за нежелания общаться с Бирканом, а из-за угрожающего взгляда коллеги.
Парень быстро вскочил из-за стола, ему повезло перескочить через Тюлин, замершей в модельной позе. Подошел ко мне, схватил за руку и вытащил на улицу.
— Что ты делаешь? — Вскрикнула я, пытаясь освободить руку от этой железной хватки.
— Ты здесь больше не работаешь, — грубо ответили мне, продолжая тащить меня к парковке.
— А что мне есть и как дышать ты ещё не решаешь? — Я остановилась, стараясь как можно сильнее упереться ногами в землю, и наконец, смогла вырвать свою руку.
— Пока нет, но если с этим возникнут проблемы, то придумаю что-нибудь, — он едко улыбнулся, повернувшись ко мне.
— Почему это я не буду здесь работать?
— Я так сказал. И не только здесь, нигде не будешь. Пока ты со мной, я обеспечиваю тебя.
— А потом что? — Я не выдержала и повысила на него голос. — Что со мной будет потом, когда ты вышвырнешь меня на улицу? Буду побираться, просить милостыню? Ты гордость и жизнь мою забрал, не забирай уж, пожалуйста, последнюю возможность не умереть от голода.
— Ты и потом не умрешь от голода, — спокойно сказал он, вновь пытаясь схватить меня за руку.
— После случившегося мне пенсия причитается?
— А ты надеешься до старости со мной прожить?
— Надеюсь, вообще с тобой не жить, — выкрикнула я, заметив как его и без того карие глаза потемнели.
Он выпрямился и напрягся, вытянул руку в сторону и пальцем указал на свою машину. Едва сдерживая гнев, он протянул:
— Садись в машину и не говори больше ни слова.
— Нет уж, давай продолжим, обговорим все тонкости. Как я буду жить без работы?
— Найдешь приличное место, где девушки не выпрыгивают из одежды при виде мужчины. В этом борделе ты даже находиться не будешь, — с едкой злостью проговорил он, приближаясь ко мне.
— Это, по-твоему, непозволительно? Это стыдно и отвратительно? Может, стоит вспомнить ради чего ты сам взял меня? Или сам себя ты судить не можешь?
— Просто сядь в машину, молча, — прошипел он, стискивая челюсти.
— Просто ответь на мой вопрос, — не осталась в долгу я, не делая ни шага по указанному направлению.
— Ты перестанешь меня раздражать, женщина? Это обязательный процесс испортить настроение с самого утра?
— Это обязательный процесс разрушить мою жизнь? — Передразнила его я, чувствуя, как от гнева начинает трястись что-то внутри.
Он поднял голову к небу и судорожно выдохнул, затем вздохнул и снова выдохнул, стараясь успокоиться и не разорвать меня на куски прямо тут, на улице, пока Тюлин и остальные работники кафе, ошеломленно наблюдают за нами через огромные окна.
Пока он напряженно дышал, я обернулась на своих коллег, чувствуя себя нелепо, я помахала им, из-за чего почувствовала себя ещё неудобнее. Однако им не было дела до моих жестов, ведь после случившегося их мало что может впечатлить. На лицах госпожи Фатмы, Ышика и Тюлин замерло идентичное выражение удивления. Никто не ожидал подобной сцены выяснения отношений от тихой Кадер. Девушки, что разговаривала с мужчинами только по вопросам содержания меню.