Дыхательным упражнениям подошел конец, не глядя на меня Биркан схватил меня за ноги, перекинув через плечо, так, что мои колени он обхватывал рукой, а моя пятая точка нашла покой рядом с его лицом. А так как мы с ним практически одного роста, я испугалась не неприятной близости, сколько того, что он развалится подо мной.
Так мы передвигались недолго, меня быстро швырнули на переднее сидение и вместо того, чтобы нормально пристегнуть меня, из ремня безопасности скрутили подобие банта, так, чтобы я не могла его развязать и выйти сразу.
Биркан сел рядом и поехал в неизвестном мне направлении. Минут десять я обиженно сопела, чувствуя себя униженной и оскорбленной, а он стучал пальцами по рулю, будто это успокаивало его.
— Я найду тебе другую работу и позабочусь обо всем, чтобы твоя жизнь не разрушилась, — уже спокойно произнес он, нарушая молчание.
— А что касается… — начала было я волнующий разговор о нашей близости, ничуть не успокоившись, но меня перебили.
— Об этом мы больше разговаривать не будем. Не спрашивай, я не буду отвечать. Есть то, что есть, оправдываться, обсуждать это, или объяснять свои действия я не буду. И тебе придеться с этим смириться, — он отвлекся от контроля дороги и посмотрел на меня. — Ты всё поняла?
— Ничего не поняла, — честно сказала я, чувствуя, как где-то в душе возникла дыра, дыра разочарованности, непонимания и обиды. — Но какая разница, ты ведь не будешь объяснять.
— Правильно, — тихо сказал он, вновь отворачиваясь. — Ты, наверное, голодна?
Я уперлась лбом в свою руку, облокотившуюся на дверцу машины и, поглаживая пальцами лоб, так как чувствовала, что сейчас заноет голова, и ответила, глядя на полупустые улицы города.
— Да нет, сыта, сыта по горло твоими выходками.
— Отлично, — протянул он. — Сейчас заедем в одно место, тебя приготовят к вечеру. Там и поешь пищи для желудка, а не для размышлений.
— А ты фанат чего-то необычного? Зачем меня готовить в каком-то месте?
Он вдруг засмеялся, и весело взглянул на ничего не понимающую меня.
— Мы в приличном обществе живем, негоже если кто-то узнает, что в доме Ташлычунаров проживает непонятно откуда взявшаяся девчонка. Тебя нужно представить обществу, заодно познакомишься с моей семьей.
Мне стало стыдно, я покраснела, отвернувшись, попыталась спрятать пылающие щеки. Это я ещё его обвиняла в неприличностях, сама же только об этом и думаю.
От моей реакции он ещё раз посмеялся.
До нужного места мы добрались через пару минут, в этот раз Биркану пришлось, как истинному джентльмену открыть мне дверь и помочь выйти, так как сама я так и не смогла развязать ремень безопасности. Он тоже не с первого раза смог освободить меня.
Приехали мы в некую студию красоты, и нужно признать, это лучшее место, в котором я бывала за всю свою жизнь. Сначала меня отвели в СПА, где я наконец-то смогла успокоиться, хоть я и чувствовала себя не в своей тарелке, помимо этого мне сделали маникюр, педикюр, макияж, прическу и подобрали платье.
Я чувствовала себя, как человек, проживший всю жизнь в подземелье, и никогда не видевший человеческих благ, но даже мое стеснение и нелепость не испортили этот короткий миг удовольствия.
Глава 12. Биркан
Прием начался в шесть часов вечера, и я надеялся, что продлится он недолго, ибо большинству приглашенных завтра нужно идти по делам, поэтому до утра сидеть никто не будет.
Торжество было организовано в огромной беседке, неподалеку от нашего дома, всю территорию украсили фонариками и цветами, со стороны всё это напоминало мне чью-то свадьбу, к счастью, не мою.
Гости нарядились в свои выходные костюмы и дорогостоящие платья, для них это не было каким-то событием, ведь почти каждую неделю организовывалось что-то подобное, под разными предлогами. И хотя наша семья подобным занимается только из-за каких-то удачных сделок фирмы, так как скучающих богатых женщин у нас в семье нет, а такие мероприятия обычно устраивают именно жены влиятельных мужей, чтобы показать окружающим свое новое платье или драгоценности, но ещё и потому что больше заниматься им нечем.
Все же праздник вызывал у многих интерес, некоторые дамы посчитали, что я собираюсь жениться, особенно странно на меня поглядывала госпожа Эда, мать Шекер.