— Но ты же слушаешь, как твои друзья открывают тебе душу, это ведь нормально, если все носить в себе, далеко не уйдешь.
— Я не знаю, как это объяснить, — его лоб нахмурился, ему и сейчас тяжело говорить со мной. — Будто кроме меня этого никто не поймет, не примет меня, что если я не такой, каким они привыкли меня считать?
— Разве тебе легче от того, что люди любят не тебя, а тот образ, который ты выбрал для себя?
— Легче, ведь если они исчезнут, то предадут не меня, а этот образ, и моя душа останется нетронутой.
— И люди действительно уходят от тебя?
— Всякое бывает, это жизнь.
— Так может они уходят, потому что знают, что это всего лишь маска, а значит, ты не доверяешь им?
— Если ушли, значит и не стоило им видеть истинного лица.
— Это тоже верно, внимательные и любящие люди замечают такое, и не пытаются уйти. Например, Джан. Он знает, что ты хочешь казаться другим.
— Да, так и есть, но понимает он только потому, что и сам не так прост, — поспешно ответил Биркан, повернувшись ко мне, он вновь перевел тему, — теперь твоя очередь.
Мы подошли к мосту, пейзаж восхищал. Вымощенная серыми камнями мостовая, и такой же широкий и длинный мост, переправленный через темную воду. По всей улице расставлены деревянные скамейки, рядом стоят торговые палатки с симитами, кумпиром, кёфте и кокоречем. Наслаждаясь запахами горячей пищи, мы поднялись на мост, наблюдая за поднимающейся над водой луной.
— Если ты так хочешь. Тетя и мама… — последнее слово далось мне с трудом, его я произносила ещё реже, чем слово «папа». — Росли в приюте, не знаю, что было с их родителями, но так уж сложилось. Тетя всегда мечтала быть модельером. Училась шить и всё время посвящала этому. Когда ей исполнилось шестнадцать, она сбежала, непонятно какими путями, этого она мне так и не поведала, оказалась в Турции. Не зная языка, она пыталась приспособиться, с годами всё пришло, и работа, и знания. Лет через десять она пригласила младшую сестру погостить к себе. Отец тогда работал столяром, и всё у него в жизни было хорошо, пока там не появилась мама. Они встретились на улице, и он сразу влюбился в неё, с первого взгляда. Всё закрутилось довольно быстро, он ради неё выучил русский язык, бросил хорошую должность, продал дом, и остальное имущество и уехал с избранницей. Оставаться тут мама не хотела, не желала привыкать и учиться чему-то. Так они поженились, родилась я, и через несколько лет мама исчезла. И с тех пор я не знаю ничего.
— Она ушла к другому мужчине?
— Не знаю, даже не могу сказать точно, что она именно ушла, а не умерла. Никто не давал мне точного ответа. Хотя зачем лгать? Если бросила, значит, бросила, если умерла, то умерла. Знаешь, если бы они сказали, что она мертва, мне было бы легче, и я перестала бы ненавидеть мертвого человека. Так же и перестала бы думать о причине, по которой меня оставили. А когда ты не знаешь этого, не знаешь точно, почему ты стал не нужен, то начинаешь во всем видеть ответы и ненавидеть себя абсолютно за всё. Думать… — мой голос сорвался, я чувствовала, как глаза режут, а значит, подступают слезы. — Думать, за какие твои черты тебя оставят в следующий раз, и понимать, что никогда не докопаешься до истины, поэтому не подпустишь к себе никого, чтобы в очередной раз не разочаровываться в себе.
И всё-таки я не выдержала, я разрыдалась прямо на этом красивом мосту, открывающем вид на черную, в ночи, воду. Я развернулась к собеседнику спиной, спрятала лицо в ладонях, будто это могло как-то скрыть эмоции, но истеричные всхлипы никуда не исчезли.
Неожиданно я ощутила приблизившегося ко мне Биркана, и то, как он осторожно захватил меня в свои объятия, пытаясь уложить мою голову на свое плечо.
Мне вдруг стало легче, ощущая, как я могу на кого-то положиться, и от этого нового чувства я разрыдалась ещё сильнее, за это, как и за весь разговор и последовавшее за ним на мостовой мне было стыдно, поэтому следующие несколько дней я решила как можно меньше показываться перед Бирканом.
Мы вернулись домой, едва зашли в дверь, с лестницы на шею Биркана прыгнула Фериде.
— Братик, я не могу заснуть, — пожаловалась девочка.
— Конечно, я ведь не читал тебе сказку на ночь.
— Давно уже не читал, — укорила его сестрица.
— Мы поздно возвращались, ты уже спала.
Я почувствовала взыгравшую совесть, это ведь из-за меня и моих проблем Биркану не остается времени на Фериде, все прошлые дни он был занят мной.
— Пообещай, прочитаешь завтра.
— А сегодня не хочешь?
— Сегодня Кадер прочитает мне, — девочка обернулась ко мне и улыбнулась, я улыбнулась в ответ и подмигнула ей.