Ну нехай они там бубукают, а мы тут давно разобралися - кто. Вон Колька Рыжий! Блин, да раньше о таких субъектах федерация не могла и мечтать.
Да, жизня наступила правильная. Петька с Чапаем именно о такой душевно беседовали за пулеметом... Каждое божье утро не от будильника просыпаешься, а от чириканья за окошком. Это, правда, не воробьи, не разные там щеглы-сороки. Потому что птичье-то население точно покинуло этот экологичный, как выхлопная труба, лучший город земли. Остались пока вороны, но и те не рискуют каркать. Чирикают же и задорно переругиваются под окнами охранные сигналки автомобилей. (Ведущих, конечно, фирм! поставки, конечно, со складов!..) "Чиу-чиу-чиу!.. - Блю-блю-блюууу!.. - Уууу!.. Уууу!.." Песни джунглей.
Начальство насчет машин этих очень озабочено. Мэры, там, префекты они как мыслят: то, что машины - хорошо. А вот что они ездиют - плохо. У Европы надо учиться, мать ее. Как завещал великий наш Петр Алексеич. Пешеходные зоны, понимаешь. Чтоб эти водилы за километр объезжали, чтоб экология. Ну и что, пробки? Пробки это пробки, а экология - это... А государственный ум... Да ведь время какое! Шире мыслить надо.
А шире - это за ради бога. Мы через такие зоны прошли - так уж через пешеходную-то... Кто местный, тот знает: не может тут такого быть, чтоб всем нельзя. Кому-то непременно можно. А раз кому-то - значит, нам. Так что прямо через зону и покатим мы с тобой в "Ле Монти". То есть, в "Эксимер". То есть, в "Супримэкс". Да какая разница - они все в той сауне... Раньше там помывался обком, а теперь мы с Рыжим... Мы ж ради того вашу демократию строили!..
* * *
Ну, конечно, душа горит на этих гадов. Во-первых... Нет, во-первых, не это... Это во-вторых... А во-первых, завидно, конечно. Ему двадцати нет, а он уже... Когда я, который... Неужто, ради этого... Чтоб эти морды... А мы, которые... А эти, которые...
* * *
Тут по телеку Хруща показали и этого Черненко прискорбного. Прямо сдохнуть, до чего они у нас смешные были. Тогда еще академик этот в тюряге сидел. Или его выслали, что ли. Нет, это писателя выслали, а академика - на химию... А тот как раз из психушки интервью давал этим, ну, которых наши глушили, чтоб мы не знали, что академик с писателем против наших гражданских прав... И за этих, за чехов... Или за чилийцев?.. У них еще наш друг был... Корвалан... Или Ким Ир Сен?.. Нет, погоди... Бабрак Бен Белла, вот кто. А в Америке тогда третий наш друг голодал по программе "Время"... А ограниченный контингент с гастролями поехал за границу... А еще...
* * *
...А которые в сауне... ну, да... неприятно пока... Прежде обком... Но эти-то рано или поздно отмоются... А детишки ихние вообще втянутся чистить зубы. А внуки окончат Гарвард, или что там... Конечно, хотелось бы пообщаться сразу с правнуками - но не успеть.... Придется пока с этими... Но вот тут-то и есть вся прелесть этой налетевшей эпохи кнопочек: не хочешь - можешь не общаться лично. Набрал номерок - наговорил на автомат насчет мочевины. Прямо на тот самый струйный или даже лазерный... И себе тоже установи: "Меня дома нету...Сообщите опосля сигнала..." А если нет у тебя такой информации, если нету струйного, если ты такой лопух, что у тебя даже мочевины нет... Тогда, значит, свободное время есть. Тогда сиди, лопушок, и читай классика с самого начала: "Эх, птица тройка!.."
И так далее.
11.07.93.
Кошмар за скобками
Последнее время упрекают, что много ругаюсь.
Что, мол, каждое второе слово - "козел".
Прислушиваюсь к критике и делаю из нее практический вывод: критики козлы. Но отключимся от склок. Включим радио.
В эфире треск. Это великие перевернулись в гробах и сцепились в скандале.
- На, слушай теперь! Твоя работа!
- Моя? А кто сто лет орал: "Я первый изобрел радио!"?
- Я правильно орал! Потому что я изобрел ра-ди-о! А не "Радио - сто один"! И не "Радио-семь"! И не "Радио-макси..."
* * *
- Ша, Попов! Молчи, Маркони! Дай послушать!
* * *
- А теперь, друзья, к нам сюда прозвонилась Аленка! У Аленки большое горе, у нее был мальчик Филя, которого она любила, но вчера она оставила его навсегда, и поэтому сейчас по Аленкиной просьбе для мальчика Фили я толкаю в эфир последний компактик, который только что приволок в студию наш Петюня. Кстати, Петюня простужен, - не зарази нас Петюня, ха-ха! - и сейчас тут варит себе кофеечек. Надеюсь, он плеснет и мне. А пока мы насладимся крутой командочкой (средней внятности англоязычное бормотание) с ихним последним забойным хитом (англобормотание)...
* * *
Доморощенные рэйнджеры эфира, путаясь в деепричастиях, кайфуют на ультракоротких волнах. Мы за то и боролись - лишь бы они не кололись.
О, бэби!
Но вот уже и потраченные временем дядьки и тетьки, задрав штаны, хромают за этим комсомолом. Уже и флагманские станции, где гудит еще эхо державного левитановского рокота, вдруг заголосили над головами сограждан, как муэдзины в Стамбуле.
- Радио России-и-и-и-и-и-и-и! - надрывается солидная некогда волна.
- Мая-а-а-а-а-а-к! - блеет другая!
Вырубаем радио - врубаем телевизор. И тут же начинаем любить радио. Потому что этих же еще и видно...
* * *
Щелк! - "...а те, кто обвиняет нас в коррупции, сами по уши сидят в коррупции... но эти факты нами уже переданы в комиссию по дерь... то есть, коррупции, которая работает..."
Щелк! - "...не чисто, а безупречно чисто!.."
Щелк! - "...и уже вскрыла факты коррупции сил, которые пытаются не допустить разоблачений про коррупцию, которую пытаются свалить на..."
Щелк! - "...жареный арахис и много много вкуснейшего шоколада!.."
Щелк! Щелк!
* * *
В вольном эфире Родины весело плещется мутное единство формы и содержания. Единство содержания в том смысле, что все вещающие - за Россию и против тех, кто против России. Единство формы в том, что до такой всеобщей корявости никогда не опускалось даже бывшее радио бывшей империи. Ну и хрен с ним. Мы не для падежей побеждали. Мы побеждали, чтоб телерадиоволна перестала быть огородом комуняк и ихних прихвостней. Теперь мы в своем праве, братва. И потому теперь в наш эфир может забежать с улицы каждый, как в общественный туалет, и сделать то же самое.
Выключаешь изображение - получается радио (см. выше). Выключаешь звук - получается угадайка: телевидение какой страны ты смотришь? Сумасшедшей правильно, но какой именно? Наиболее зоркие уверяют: все-таки это мы в России, мы дома все-таки. Они утверждают: зеленая в клетку рубаха плюс синий галстук на экране дают именно нашего парламентария, тем более он опять поискал пальцем в носу, в чем виновато само телевидение, разжигающее... забыл что.
Да и стыдно уж клевать этого парламентария. Он не виноват. Это нам урок: выбирать новый парламент из числа овладевших носовым платком, если такие уже есть, что вопрос... Но вот этого телеведущего мы с тобой точно не выбирали. Мы с тобой не знаем, откуда он впорхнул в студию, этот безумный попугайка. Ахнул, ухнул, хохотнул, ущипнул какого-то мужичка, вроде даже президента (правда, бывшего, нынешнего под рукой не оказалось, а то б он и ему не спустил!), и дерзко так намекнул, что лично он его, бывшего, никак не одобряет. Тот было пригорюнился, да этот про него уж и позабыл, зато нас с тобой заметил. Так прямо нам с тобой, миллионам, и сказал: "Звоните, мои дорогие, мне в прямой эфир".
Это, значит, мы с тобой, миллионы - его дорогие, попугайки этого.
* * *
Что приятно, не один он там. Их - стаи.
Которые совсем молочные, чего-то там на своем птичьем языке блекочут насчет дисков. Кто постарше, производит интервью. Причем исключительно эксклюзивные, ты понял? Тут на днях одна из этой стаи очень эксклюзивно того художника прищучила. "Как же, - говорит, - вы можете честные картинки рисовать, если родилися при Сталине?" Тот экал, бекал... Смех! (Вообще-то он не художник был, а поэт. Или даже композитор. Да наплевать на него, главное, она в такой блузочке была - караул.)