Меритамон поцеловала руку царя:
— Отец, ты знаешь, что никогда нас не покинешь.
— К счастью, ни один человек не минует смерти.
— Разве фараоны не восторжествовали над ней? Хотя она нанесла тебе очень тяжелые удары, ты противостоял ей, и я думаю даже, что ты ее приручил.
— Последнее слово за ней, Меритамон.
— Нет, Твое Величество, смерть упустила возможность тебя уничтожить. Сегодня твое имя высечено на всех памятниках Египта, и твоя слава распространилась за его пределы. Рамзес больше не может умереть.
Мятеж ливийцев был подавлен, в Египте царил мир, слава Рамзеса не переставала возрастать, но неотложные дела продолжали накапливаться на столе Амени. И ни главнокомандующий Меренптах, ни верховный жрец Ка не могли решить проблему, над которой бился личный писец царя. Сам визирь отказался ему помочь. К кому же обратиться, если не к Рамзесу?
— Я не упрекаю Твое Величество за путешествия, — заявил Амени. — Но когда ты далеко от столицы, неприятности имеют обыкновение накапливаться.
— В опасности наше благосостояние?
— Я продолжаю думать, что в монументальной архитектуре малейший изъян может повлечь ее разрушение. Я не работаю над грандиозным, но над прорехами обыденного.
— Ты меня избавишь от длинной речи?
— Я получил жалобу от правителя города Сумену в Верхнем Египте. Священный колодец, который снабжает местность водой, высыхает, и местные жрецы признали себя неспособными помешать этой катастрофе.
— Ты отправил туда специалистов?
— Уж не обвиняешь ли ты меня, что я плохо исполняю свои обязанности? Целая армия специалистов потерпела неудачу. И вот я вожусь с этим упрямым колодцем и встревоженным населением!
Толпа домохозяек собралась на берегу одного из каналов, орошавших поля города Сумену. После полудня они приходили сюда мыть посуду. Женщины болтали, обменивались секретами, сплетничали и не отказывали себе в удовольствии покритиковать такого-то или такую-то. Лучше всех в городе был подвешен язык у хорошенькой жены столяра по прозвищу Брюнетка.
— Если колодец высохнет, — сказала она, — нам придется покинуть город.
— Это невозможно! — возразила служанка, — моя семья живет здесь уже много поколений, и я не хочу, чтобы, мои дети росли в другом городе.
— А как у тебя это получится без колодезной воды?
— Должны вмешаться жрецы!
— Они потерпели неудачу. Даже самый ученый из них не способен предотвратить это бедствие.
К группе женщин подошел слепой и хромой старик:
— Я хочу пить… Дайте мне воды, пожалуйста.
Вмешалась энергичная Брюнетка.
— Больше не надоедай нам, бродяга! Зарабатывай себе на жизнь, и у тебя будет что выпить.
— Удача мне изменила, я изможден болезнью, и…
— Слышали мы эту сказку! Проваливай, или мы забросаем тебя камнями.
Слепой отступил, разговоры возобновились.
— А мне вы дадите воды?
Женщины обернулись на вопрос пожилого мужчины. По его величественной осанке в нем легко было узнать важную особу.
— Господин, — сказала Брюнетка, — мы готовы вам услужить.
— Почему вы прогнали этого несчастного?
— Потому что он ни на что не годный человек и постоянно нам надоедает!
— Вспомните Закон Маат: «Не смейтесь над слепыми, не потешайтесь над карликами, не обижайте хромых, так как мы все, здоровые и калеки, в руке Божией, пусть никто не останется обездоленным и лишенным забот».
Пристыженные домохозяйки опустили глаза, но Брюнетка взбунтовалась.
— А кто вы собственно такой, чтобы говорить с нами в таком тоне?
— Фараон Египта.
Потрясенная Брюнетка спряталась за юбки своих товарок.
— Порча воздействует на главный колодец Сумену из-за вашего презрительного и презренного отношения к этому несчастному; вот заключение, к которому я пришел, пробыв здесь несколько дней.
Брюнетка бросилась к ногам Рамзеса:
— Если мы изменим свое поведение, этого будет достаточно, чтобы спасти колодец?
— Вы прогневили бога, который живет в нем, и я должен его успокоить.
Когда величественная статуя бога Собека, человека с головой крокодила, сидящего на троне, появилась из мастерской Дома Жизни Сумену, жители города столпились вокруг, чтобы проводить ее к колодцу. Передвигаемая группой каменотесов, которые тащили ее на бревнах, положенных на влажную землю, статуя медленно шествовала к главному колодцу, где ее ожидал Рамзес. Фараон сам прочел молитвы, прося бога Собека вызвать из Нуна, первозданного океана, окружающего землю, необходимую для выживания людей воду.