– Пино? – услышал он голос Миммо спустя какое-то время. – Ты цел?
Пино открыл глаза, увидел рядом сидящего на корточках брата.
– Я слышал, что умер маленький сын хозяина гостиницы. И может, еще два мальчика.
– Я видел все это, – сказал Пино, снова заплакав. – Я держал его на руках.
При виде слез брата Миммо потерял дар речи, но потом сказал:
– Идем, Пино. Давай помоешься – и спать. Ребята не должны видеть тебя таким. Они равняются на тебя.
Миммо помог ему подняться на ноги, провел по коридору в душевую. Пино разделся, а потом долго сидел под теплой водой, автоматически оттирая кровь Никко с рук и лица. Случившееся казалось невероятным. Но было реальностью.
На следующее утро отец Ре осторожно разбудил его около десяти. Несколько мгновений Пино не мог понять, где он. Потом вспомнил все; эмоции так захлестнули его, что перехватило дыхание.
– Как Конте?
Лицо священника помрачнело.
– Для любого родителя потеря ребенка – страшный удар в любых обстоятельствах. Но чтобы так…
– Он был такой забавный мальчуган, – с горечью в голосе сказал Пино. – Это несправедливо.
– Это трагедия, – сказал отец Ре. – Два других мальчика будут жить, но они уже никогда не будут такими, как прежде.
Они долго молчали.
– Что мы будем делать, отец?
– У нас есть вера, Пино. У нас есть вера, и мы продолжим делать то, что считаем правильным. В Мадезимо мне сказали, что у нас появятся еще два беженца сегодня к обеду. Я хочу, чтобы ты сегодня отдохнул. Мне нужно, чтобы ты ушел с ними утром.
В течение следующих недель такой ритм жизни стал привычным. Каждые несколько дней появлялись два, три, а иногда и четыре беженца и звонили в колокольчик «Каса Альпина». Пино уходил с ними задолго до рассвета, они поднимались по склону при свете луны и пользовались карбидной шахтерской лампой, только когда на небе висели тучи или луны не было. Пино, передав беженцев Бергстрому, отправлялся ночевать в пастушью хижину.
Это было довольно грубое сооружение с каменным фундаментом, заглубленным в склон, с крышей из дернины на опорах и дверью на кожаных петлях. В домике были соломенный матрас и печурка с дровами и топориком. Пино страдал от одиночества, проводя ночи в хижине перед печуркой. Он не раз пытался вызвать воспоминания об Анне, чтобы утешиться, но помнил только скрежет трамвая, который скрыл ее от него.
Потом его мысли приобретали абстрактный характер – о девушках, о любви. Он надеялся, что в его жизни будет и то и другое. Он думал о том, какая у него будет девушка, будут ли ей нравиться горы так, как ему, будут ли ей нравиться лыжи, и еще сотня вопросов приходила ему в голову, но ответов на них он не знал, и это сводило его с ума.
В начале ноября Пино вел в Швейцарию пилота Британских королевских ВВС, сбитого во время налета на Геную. Неделю спустя он помог другому пилоту добраться до Бергстрома. И почти каждый день в «Каса Альпина» прибывали евреи.
В темные дни декабря 1943 года беспокойство отца Ре выросло из-за увеличившегося числа немецких патрулей на дороге, ведущей к перевалу Шплюген.
– Они становятся подозрительными, – сказал он Пино. – Немцы нашли не очень много евреев. Нацисты знают, что им помогают бежать.
– Альберто Аскари говорит о разных зверствах, – сказал Пино. – Нацисты убивают священников, которые помогают евреям. Иногда они стаскивают их прямо с алтаря, на котором те служат мессу.
– Мы знаем об этом, – сказал священник. – Но мы не можем перестать любить наших соотечественников, даже если нам страшно. Если мы утратим любовь, мы утратим все. Нам нужно действовать умнее.
На следующий день отец Ре и священник из Камподольчино разработали оригинальный план. Они решили использовать наблюдателей, чтобы отслеживать нацистские патрули на дороге к перевалу Шплюген, а кроме того, придумали систему оповещения.
В часовне за «Каса Альпина» внутри колокольни имелась лестница. С нее через ставни мальчики могли видеть верхний этаж дома приходского священника в пятнадцати метрах ниже Камподольчино, а в особенности одно из окон. Если немцы патрулировали Шплюген, занавеси были опущены. Если же они были подняты в течение дня или вечером в окне горела лампа, то беженцев можно было безопасно вывозить на гору Мотта в телегах под кипами сена.
Когда стало ясно, что Пино не в состоянии выводить всех евреев, сбитых летчиков или политических беженцев, которые приходили в «Каса Альпина» в поисках пути к свободе, он начал тренировать других ребят постарше, включая и Миммо.