Жестокая кара ожидала и тех моряков, «кто во время бою на карауле, в ходу на парусах, или всегда пьян и непотребен будет». В бою или в виду неприятеля их полагалось «лишать живота», вне зависимости от чина. Если же проступок обнаруживался при нахождении в карауле, то «лишение живота» могло быть заменено вечной или длительной ссылкой на галеры, «по важности вины». Пьянство в момент плавания под парусами гарантировало офицеру потерю месячного жалованья, а рядовому — наказание «кошками»[62] у мачты.
Особо оговаривалась и ответственность начальства.
«…Командиру корабля надлежит за подчиненными своими обер— и ундер–офицерами и рядовыми смотреть, дабы в трезвости были, и наказывать оных по обстоятельству дела; а ежели который офицер часто будет употреблять, или в прочих непотребностях явится, то перьво вычетом жалования наказывать; а ежели не уймется, то о том донести командующему флотом. И тогда, ежели иноземец, без апшиду[63] выбит будет, а если подданной[64], лишением чина или прочим названием наказан будет», — гласит Устав.
Не были забыты и те, «кто в пьянстве зло учинит, или дело свое пренебрежет». В этом случае требовалось не только «извинением прощение получить». Преступник должен был «по вине вящщею жестокостью наказан имеет быть, яко пренебрегатель своей должности».
Не изменились традиции и в XIX веке.
«…У большинства людей, незнакомых с бытом моряков на море, почему–то существует странное и решительно ни на чем не основанное мнение, будто морские офицеры в плавании злоупотребляют в кают–компании крепкими напитками, или „заливают морскую скуку“. Это величайший вздор из всех вздоров. Даже тени чего–либо подобного нет в действительности, — писал в 80–х гг. XIX в. литератор и военный публицист Всеволод Владимирович Крестовский. Для моряка в море „нет скуки“, так как скучать ему попросту некогда. — В море моряки пьют менее, чем где–либо. Рюмка водки перед закуской, рюмка марсалы[65] за обедом — вот и все, да и эту–то дозу принимает далеко не каждый».
Откровенно говоря, морскому офицеру на корабле и действительно выпивать было особо и некогда. Начнем с того, что он ежедневно четыре часа проводил на вахте. Были у него и другие обязанности. Например, исполнявший обязанности (как тогда говорили — «исполнявший должность») младшего офицера кадет Морского корпуса Владимир Ашанин (за этим именем скрывается в повести Константина Михайловича Станюковича «Вокруг света на „Коршуне“» сам автор книги) сразу же по прибытии на корабль получил от старшего офицера массу обязанностей и задач.
Вместе с четырьмя уже окончившими курс Морского корпуса гардемаринами[66] еще несовершеннолетний кадет должен исполнять обязанности подвахтенного — т. е. помощника вахтенного начальника (в конце XIX — начале XX в. эта должность именовалась «вахтенный офицер»). Володе необходимо было постоянно находиться на баке[67] корабля и следить за выполнением приказаний вахтенного начальника. В его обязанности входило наблюдение за парусами на фок–мачте (минимум три — фок, фор–марсель и фор–брамсель), кливерами, часовыми на носу (впередсмотрящими) и за исправностью носовых огней[68].
Вне вахт юному моряку предстояло помогать офицеру, который заведовал одним из матросских кубриков[69], самостоятельно заведовать и отвечать за исправность командирского вельбота (шестивесельной разъездной шлюпки). Кроме того, согласно судовому расписанию, во время авралов[70] он должен был неотлучно находиться при командире корвета.
Ашанину также настоятельно рекомендовалось познакомиться с паровой машиной корвета (ему предстояло гардемарином нести и машинные вахты), а также «навостриться» по штурманской части. Как видим, в плавании свободного времени оставалось довольно мало.
Добавим, что после производства в гардемарины в круг обязанностей молодого моряка вошло и заведование двумя артиллерийскими орудиями корвета.
Не стоит забывать и о том, что подавляющее большинство офицеров во время Станюковича были «строевыми», а не специалистами — исключение составляли артиллеристы, штурманы и инженер–механики. Ситуация коренным образом изменилась к началу ХХ в.
Возьмем, к примеру, офицерский список эскадренного броненосца «Ослябя» на начало 1904 г. На корабле числятся 26 человек командного состава. Отметем двух врачей и священника, а также командира со старшим офицером. Остается 21 офицер, из которых лишь семеро — вахтенные начальники и вахтенные офицеры, отвечающие (теоретически) лишь за несение вахт.
62
«Кошка» — ременная плеть с несколькими концами. Бывали даже «кошки о двенадцати хвостах».
66
Для производства в офицеры гардемарину в те годы необходимо было провести два–три года в практическом (обычно — кругосветном) плавании и сдать экзамен на чин.
67
Бак на парусных кораблях — пространство верхней палубы между форштевнем (носовой оконечностью) и фок–мачтой (первая мачта судна).
68
Огней на носу «Коршун» нес не менее трех — белый на фок–мачте, красный на левом борту и зеленый на правом борту.
69
Во времена действия повести — жилая палуба парусного корабля, где на ночь подвешивались матросские койки. В более поздние периоды — жилое помещение для матросов и унтер–офицеров.