— Франкур!
— Раймон! Обозный!
Капрал радовался, как ребенок, обнимая старых товарищей. Девичий голос вернул их к действительности.
— Господа, уходите скорее! Я возвращаюсь в свои апартаменты. Никто не заподозрит меня в соучастии: те, кто видел нас, уже мертвы. Прошу вас, будьте осторожны: враг хитер и опасен. Идите, выполняйте свой долг. Я же буду благословлять и молиться за вас.
ГЛАВА 9
Въезд французов в Милан. — Бурные восторги. — Мак-Магон и младенец. — На коне победителя Мадженты. — Франкур, Обозный и Раймон. — Метка матушки Башу. — Мисс Браунинг. — Возвращение Виктора Палестро в Третий полк зуавов. — Боевая медаль. — Всегда под барабанный бой!
Седьмое июня стало знаменательным днем для Италии. Французские войска торжественно въезжали в Милан. Это был настоящий триумф. Победителей встречали морем цветов, улыбок и вина.
В свое время, по распоряжению Наполеона I, за победы, одержанные маршалом Даву[120] в битвах при Иене и Альтенбурге, армейский корпус великого полководца первым вошел в Берлин. Наполеон III, желая соблюсти традиции, оказал подобную честь войску Мак-Магона, которое должно было ступить раньше всех на землю ломбардийской столицы.
Парад начался в семь часов утра, как и подобает — от знаменитой триумфальной арки[121]. Во главе шел 45-й линейный полк, за ним двигались алжирские стрелки и все остальные армейские подразделения. Первые ряды уже шагали по городу, блестя на солнце сталью клинков и кожаными киверами. Музыканты играли итальянскую национальную песню. Миланцы с влажными от счастья глазами кричали «браво» и хлопали в ладоши.
Солдаты выглядели великолепно: побритые и причесанные, с лихо закрученными усами, они гордо ступали по мостовой столицы. Начищенные сапоги и пряжки сверкали на солнце. Никто уже не думал о том, какой ценой далась эта победа. Кто вспомнит теперь о потерях, ранах, болезнях, о каретах «скорой помощи», где в мучениях умирали боевые товарищи, о бойне в Мадженте, где на один квадратный метр земли приходилось несколько трупов?[122]. Мрачное вчера отступило перед радостным сегодня.
Все забылось при виде моря развевающихся французских и итальянских флагов, прикрепленных к окнам, балкончикам, оградам и крышам домов. Забылось при взгляде на магазины и магазинчики, ларьки и лавочки, полные трофейных товаров. Жители города — мужчины, женщины, дети, подростки — подкидывали вверх шляпы, махали платками, бросали букеты цветов и дружно скандировали приветствия.
Толпа росла. Итальянцы в национальных костюмах, украсив себя цветами, прибывали со всех сторон. Французы с вежливой улыбкой просили горожан потесниться, чтобы освободить проход для офицеров и повозок генерального штаба. В страшной сутолоке люди наступали друг другу на ноги, толкались, падали, кто-то лишился чувств, но из-за всеобщего веселья на это не обращали внимания.
Как удалось в такой обстановке трем отважным зуавам прорваться к Мак-Магону, мы не знаем. Только с гордым видом, в мундирах, застегнутых на все пуговицы, и в ладно сидящих на головах фесках, герои добрались до генштаба.
— Ни в коем случае не отходите отсюда, — предупредил друзей Франкур.
— Понятно, капрал!
Раздвигая локтями толпу ликующих горожан, зуав стал протискиваться к постоянно перемещавшимся офицерам, среди которых гарцевал на резвом жеребце маршал Франции. Мак-Магона уже стало раздражать это многолюдье, затруднявшее продвижение его солдат. Неожиданно, то ли по неосторожности полководца, то ли по вине горожан, чуть было не произошел несчастный случай.
Скакун маршала, вздрогнув, поднялся на дыбы. Женщина с младенцем на руках, стоявшая рядом, отчаянно заголосила. Еще мгновение — и копыта опустятся и раздавят ее. Мак-Магон обернулся на крик. Падая, итальянка сунула ребенка в руки изумленному полководцу[123]. Француз успел подхватить младенца и положил на седло перед собой. У Франкура, видевшего произошедшее, мелькнула сумасшедшая мысль: «Может, это он, наш маленький Виктор Палестро?»
Мак-Магон по-отечески поцеловал розовощекого карапуза, и этот простой человеческий жест героя Малахова и Мадженты вызвал бурю восторга среди жителей столицы. На французов обрушился цветочный дождь.
Наш капрал не без основания рассудил, что триумфальное шествие, возглавляемое маршалом Франции с ребенком на руках, будет выглядеть комично. Это сознавал и сам Мак-Магон. Зуав бросился к полководцу.
— Господин маршал, разрешите мне взять малыша… Я постараюсь отыскать его мать, а если не найду — позабочусь о нем. Обещаю!
Мак-Магон, узнав капрала, улыбнулся.
— А, это ты, Франкур! Ты прав, возьми его.
— Слушаюсь, господин маршал!
Принимая мальчугана, молодой человек быстро зашептал:
— Господин маршал, сегодня ночью замышляется преступление против императора и короля. В подвалах дворца около десяти тысяч ливров пороха, готового взорваться в любую минуту… Необходимо его уничтожить.
— Хорошо, друг мой. Зайди сегодня вечером в Генеральный штаб. Я обещал тебе боевую медаль. Заодно расскажешь мне подробности заговора.
— Благодарю вас, господин маршал! — смущенный солдат.
Мак-Магон удалился в сопровождении офицеров. А Франкур с ребенком на руках и его друзья смешались с толпой. Поток людей вынес зуавов к большому дому, в окне которого виднелись молодые женщины.
Франкур остановился, чтобы поправить пеленку, края которой раздвинулись. Снова пришло на ум воспоминание о пропавшем ребенке. Неожиданно легкий порыв ветра откинул простынку.
— Не может быть, я, наверное, схожу с ума! — вскричал зуав. — Это же наш Виктор!
— Ты что, — Раймон сочувственно посмотрел на друга, — получил солнечный удар?
— Да вы посмотрите на одежду малыша!
— Одеяло из красного драпа, — подхватил Обозный, — это ткань нашей униформы!
— Мы пользуемся такой популярностью, что завтра половина ребятишек Милана будут одеты, как доблестные солдаты армии победителей.
— А ты видишь этот номер на изнанке распашонки и в углу одеяла?
— Цифра три и буква «з»!
— Так вот, я знаю, что он принадлежит нашей маркитантке. А всю одежду младенцу матушка Башу сшила сама.
— Ты прав! Это ее номер. Хорошо, что матушка Башу не отпорола его.
— Этот номер — как удостоверение личности, как материнский крестик или медальон.
— Ну и бравый же малыш наш Виктор. Просто историческая личность! Сражался в Палестро, стал крестником монарха Сардинии, а теперь сам главнокомандующий, маршал Франции и герцог Мадженты спасает ему жизнь.
— Но кто та женщина, что держала его на руках? Вероятно, мать?
— У него нет матери! Наверное, бандиты доверили малыша этой крестьянке.
— Что делать с ним сейчас, в этой неразберихе?
Молодые девушки, стоя в проеме окна, с любопытством наблюдали за происходящим. Одна из них обратилась к Франкуру по-французски с заметным иностранным акцентом.
— Господин солдат, вам трудно будет ухаживать за ребенком. Только женщина может заменить ему мать. Доверьте мне малыша. Обещаю: он ни в чем не будет нуждаться.
Незнакомка вынула из сумочки листок бумаги и, что-то написав, передала капралу. «Мисс Эвелина Браунинг», — прочитал зуав имя, внизу был адрес девушки в Лондоне.
Почтительно склонив голову и прижимая к груди свернувшегося калачиком карапуза, француз с достоинством ответил:
— Мадемуазель, этот младенец нам не чужой, мы усыновили его. Малютка был украден подлыми негодяями, но, к счастью, мы вновь обрели нашего Виктора и не расстанемся с ним. В полку есть женщина с таким же золотым сердцем, как ваше. Тем не менее от всей души спасибо за предложение. Полагаю, зуавы Третьего полка присоединятся к моим словам.
120
Даву Луи Никола (1770—1823)— Франции, участник революции 1789 года, наполеоновских войн, похода на Россию 1812 года.
121
Триумфальная арка — сооружение со сводчатым пролетом, воздвигаемое по случаю въезда особо почитаемого лица или войск, возвращающихся с войны после победы.
122
Французская армия потеряла в тот день убитыми 657, ранеными 3223, пленными и пропавшими без вести — 655, всего 4535 человек, в том числе 246 офицеров (из них убиты генералы Эспинас и Клер). Потери австрийцев: убиты1368, ранены — 4358, взяты в плен — 4500; итого 10226, в их числе 281 офицер (убито 65, включая генерала Бурдина).