— Беттина! Дорогая Беттина! Это не сон, мы снова вместе?
Юная красавица грустно улыбнулась. Франкур неотрывно смотрел на девушку, которая, стоя на коленях, прикладывала что-то холодное и мокрое к его лбу. Наш герой хотел прикоснуться к ее руке, звякнула цепь. Он вспомнил, где находится и что его ждет.
— О, если бы только я один страдал и подвергался смертельной опасности… Но вы! Дьявол!
Черные силуэты исчезли, и в камере оставались лишь двое пленников. Палачи придумали для них самую изощренную пытку — человеческим достоинством и любовью, пытку, которую могли выдержать лишь самые благородные и мужественные сердца. Бандиты рассчитывали, что Франкур, поняв, что навсегда потеряет ту, которую так сильно любит, изменит решение.
Сколько времени влюбленным дано провести вместе? Может, несколько часов… может быть, день… А что потом?
Вдруг Франкур в отчаянии заломил руки.
— Они хотели заставить меня участвовать в убийстве короля! Я отказался! Предлагали в награду миллион — я не принял его. Тогда мне пригрозили смертью, и я с честью был готов умереть. Теперь они хотят ценой вашей жизни заставить меня совершить ужасное преступление!
— Вы не обидитесь, если я спрошу? Не засомневались ли вы в какой-то момент?
— Пока речь шла о моей жизни — нет! Но когда привели вас…
— Моя жизнь имеет ту же цену, что и ваша. Умереть за родину — счастье. Я умру, как моя мать и как многие другие женщины, ставшие жертвами австрийских оккупантов. Король Сардинии — символ свободной Италии. Поэтому да здравствует король!
— Но я хочу, чтобы вы жили, Беттина! Я люблю вас, люблю больше всего на свете! Больше полка, больше знамени… Да, любовь к вам дороже моей собственной чести и достоинства. Я не могу допустить, чтобы они уничтожили красоту. Вы должны жить!
— Не говорите так! Ваша любовь мне дорога так же, как и честь.
— О Беттина! Так прекрасно находиться подле вас! Жизнь — счастье, когда вы рядом.
— Мимолетные мечты солдата! У нашей любви нет будущего… Она обречена захлебнуться в крови и слезах. Недолговечна, как те чудесные цветы, которые распускаются всего на один день, восхищая всех своей красотой и ароматом.
— Но почему мы должны быть жертвами обстоятельств, безвольно подчиняться судьбе? Ни вы, ни я не сделали ничего дурного в своей жизни, никому не причинили зла! За что Провидение наказывает нас?
— Друг мой, нас преследует не судьба, а ненависть могущественных людей, чьи преступные планы мы столько раз разрушали.
— По отношению ко мне это справедливо, я признаю. Но как случилось, что их жертвой стали вы, живущая во дворце Амальфи, как королева?
— Последнее время меня стали подозревать… Наверное, потому, что плохо удавалось скрывать радость при известиях о победах французских войск в Ломбардии. А когда те двое — глава «Тюгенбунда» и мажордом — погибли от вашей руки, подозрения превратились в уверенность. Бандиты догадались, что это я помогла вам бежать из дворца. В день, когда состоялся торжественный въезд французских войск в Милан, заговорщики лишили меня свободы. Я не знаю даже названия города, в котором мы с вами находимся. Возможно, Плезанс или Кремона, а может быть, Брешиа… Им стало известно о чувстве, которое нас связывает, и они рассчитывают, что вы станете его рабом. Но мы не должны позволить осквернить нашу любовь преступлением!
— Но как вы очутились среди убийц и изменников родины?
Видя, что девушка колеблется, он ласково поцеловал ее руку, которую держал в своей.
— Прошу вас, говорите, любимая моя!
Девушка помогла Франкуру сесть и, отодвинув цепи, взяла его руки в свои.
— Вы сказали, — начала она, — что во дворце Амальфи я жила, как королева. А знаете ли вы, что эта королева не имеет никакого состояния, а была и остается беднее всех крестьян Ломбардии. После подавления восстания в Брешии все наше имущество было захвачено австрийскими солдафонами. Мой дядя, граф ди Сан-Жермано, приютил мою мать и меня.
— Граф ди Сан-Жермано? Отец того негодяя, которого мы взяли в плен?
— Нет, его дядя…
— Значит, этот бандит…
— Мой кузен[137]. После шести месяцев мучений моя несчастная мать умерла от боли и стыда. Я осталась одна. Меня воспитывали из милости, любили по обязанности… Все, кроме дочери графа, кузины Берты. Воплощенная доброта, она стала мне родной сестрой. Мы росли вместе: Берта, я и Стефано, так звали нашего кузена, такого же бедного сироту, как и я. Два года тому назад Берта вышла замуж за Фабиано Гандольфини, молодого патриция из Милана, богатого и красивого, патриота в душе. Вскоре у них родился ребенок. Счастье семьи омрачила внезапная смерть графа ди Сан-Жермано. Берта, ее муж и я были потрясены случившимся. Стефано, казалось, скорбел вместе с нами.
— Вы сказали «казалось»?
— Да! Сейчас для меня очевидно, что Стефано убил своего благодетеля. Здоровье Берты, подорванное переживаниями об отце, стало слабеть. По совету врачей она вместе с мужем и ребенком переехала на ферму Сан-Пьетро, родовое поместье Сан-Жермано. Я продолжала жить во дворце, выполняя обязанности по хозяйству. Вскоре мне стало известно, что мой кузен, чья фамилия восходит к древнему итальянскому роду, общается с австрийскими пособниками, борющимися против патриотов. Пользуясь подземными переходами, тайниками и подслушивающими устройствами, я проникла в ужасные планы Стефано и его сообщников. Но что я могла сделать? Проводя время то в замке, то на ферме — всего лишь дюжина лье отделяет Милан от Палестро, — я продолжала тайные наблюдения. Потом началась война. Ошеломительные победы французов в Монтебелло и Палестро, их стремительное продвижение вперед напугали австрийцев. Они закрыли Милан — ни войти, ни выйти. Я очень беспокоилась за Берту, Фабиано и малыша, зная, что они находятся в центре военных действий. Наконец мне удалось выбраться из Милана и приехать на ферму.
— Где вы спасли меня от верной гибели!
— Я узнала о смерти моих близких, о счастливом спасении младенца, о подземелье, где происходило тайное заседание убийц. Мое сердце разрывалось от горя, но я вынуждена была вернуться в Милан. В замке меня ждала новость: Стефано нагло присвоил наследство дяди. Без сомнения, это он убил Берту и Фабиано, чтобы захватить их имущество. Теперь ему осталось устранить единственного законного наследника — ребенка. Его сообщники выкрали у вас мальчика. Но Сан-Жермано не повезло: ваши товарищи захватили негодяя в плен. Больше я ничего не смогла разузнать. За мной следили, не позволяли выходить…
— Теперь все понятно! Я обошел весь дворец от подвала до чердака, а с вами не встретился. Мне сказали, что вы уехали… А я так хотел обрадовать вас, ведь малыш нашелся. Какая-то женщина из народа подбросила его Мак-Магону. Сейчас он в безопасности, под бдительной охраной зуавов.
— Нашелся! Мой маленький ангел спасен! О Господи! Благодарю от всей души! Сан-Жермано не опасен, он в плену, а мой любимый мальчик снова в надежных руках.
Едва Беттина произнесла последние слова, за дверью раздался сардонический хохот[138]. Девушка испуганно прижалась к Франкуру. Продолжая хохотать, в камеру вошел человек в маске.
ГЛАВА 6
Франкур против незнакомца в капюшоне. — Покушение на убийство в порыве ярости. — Выстрел. — Неожиданная помощь. — Свободны! — В старой башне. — Переодеться, чтобы не быть узнанными. — Дядюшка Джироламо и племянник Флорентино. — Десять лет назад. — Благодеяние не забывается.
Беттина и Франкур сидели, прижавшись друг к другу, и капрал чувствовал, как дрожит его подруга.
— Беттина, не бойтесь! Это обыкновенный мерзавец, который подслушивал, стоя за дверью! — воскликнул зуав, больше желая уязвить вошедшего, чем успокоить девушку.