До бродяг, наконец, дошло, что лучше с ним не связываться. Они поднялись на ноги и побежали.
— Вы могли отрубить его руку… или голову, — сказала потрясённая Керена.
— К счастью, в этом не возникло необходимости. Хватило предупреждения.
Действительно, хватило. Колени девушки ослабли; зрелище было почти таким же великолепным, как ощущения от верховой езды. Она только что увидела другую грань этого неизменно вежливого рыцаря. Под учтивым поведением она почувствовала сталь.
Они вернулись к фермеру, который наблюдал за представлением издали.
— Вы не убили их.
— Мне не нравится пускать кровь без веской на то причины. Пошлите за мной гонца, если они вернутся, и я их уничтожу. Впрочем, сомневаюсь, что в этом возникнет необходимость.
Фермер ответил согласным кивком.
Они провели в усадьбе отличную ночь, начиная с торжественного ужина и заканчивая мягкими постелями. Керена получила постель в крыле для слуг, а рыцарь — отдельную комнату. Лошадей поставили в конюшню и сытно накормили. Единственной проблемой девушки стали бёдра. С непривычки к верхновой езде их внутренние стороны ужасно болели.
— Теперь я понимаю суть вашего подхода, — сказала Керена, когда на следующий день они возобновили путь. — Это был справедливый обмен.
— Да, именно это мне и нравится, — он искоса взглянул на неё. — Как твои ноги?
— Напряжены, — ответила она. — Но я справлюсь.
— Ссадины есть?
— Несколько.
— Сожалею, что не подумал об этом раньше. У меня есть немного бальзама, который должен помочь, — он спешился, открыл седельную сумку и вынул неполный пузырёк. — Подними ногу.
Керена приподняла правую ножку. Сэр Гавейн потёр пузырёк в ладонях, согревая его содержимое, затем выдавил несколько капель на её кожу там, где она покраснела больше всего, практически доставая до интимных мест. Затем обошёл лошадь и проделал то же самое с левой ножкой Керены.
Она сидела смирно, позволяя о себе позаботиться. Любой другой мужчина уже пустил бы слюни от таких интимных прикосновений, но сэр Гавейн, казалось, не обращал на них никакого внимания. Почти мгновенно ощущение боли и потёртости ног исчезло; бальзам подействовал.
— Благодарю вас.
— Теперь ты должна научиться управлять лошадью, — он вручил Керене поводья. — Обходись с ним нежно, всегда; Слуга понимает сигналы. Потяни вправо, если хочешь повернуть его направо, влево — чтобы устремился туда. Потяни сразу оба, и он остановится. Встряхни их, чтобы снова пошёл.
Она испробовала сигналы, они работали как надо; конь был отлично вышколен и отзывчив. Теперь она отвечала за него, по крайней мере, до тех пределов, до которых позволял сам конь.
К обеду впереди показалось ещё одно фермерское поместье. Встретить их вышла пожилая женщина.
— Разрешите мне говорить с ней, — попросила Керена. Она соскользнула с лошади, повторяя манёвр спутника, что наблюдала чуть раньше, и приблизилась к старухе. — Мой хозяин-рыцарь нуждается в пище для нас и лошадей. Что мы можем сделать для вас, чтобы её заработать?
— Я бедная вдова. У меня нет дров для очага, а из пищи — только бобы.
— Может, мы принесём вам немного дров из леса. Бобы нас вполне устроят. Могут ли наши лошади попастись ночью в принадлежащих вам полях?
— На здоровье, а поля принадлежат всем.
Последняя часть фразы означала, что поля принадлежат всем, кто в состоянии ими воспользоваться. Но местным могло не понравиться, если бы кто-нибудь нездешний заявил на поля свои права.
Керена и сэр Гавейн углубились в лес и навязали несколько охапок сухих ветвей и молодых, но сломанных деревьев, чтобы лошади могли дотащить их обратно к ферме. К закату компаньоны успели набрать солидную кучу хвороста рядом с домом. Вдова была счастлива.
Они отпустили лошадей пастись в поля, которые изобиловали сочной травкой, и уселись возле большого горшка с бобами. Еда их устроила, однако у неё был не слишком приятный, но забавный побочный эффект. Его тоже пришлось вытерпеть. На ночлег спутники улеглись в хлеву бедной женщины и провели ночь с достаточным комфортом. Ножки Керены больше не причиняли ей неудобств, хотя усталость чувствовалась; бальзам убирал опрелости. Она вспомнила сильные, уверенные и вместе с тем нежные ладони сэра Гавейна, поглаживающие её бёдра. Он даже не взглянул на её промежность. Это впечатляло так же, как и всё, что она узнала о рыцаре до того.
На следующий день путь пролегал через лес. Всё шло хорошо, пока небо не разразилось внезапной грозой. Путники едва успели слезть с лошадей и спрятаться в шалаше, наскоро сооружённом сэром Гавейном. Он не был непромокаемым, однако под ветвями и палаточной тканью всё же было гораздо лучше, чем под хлещущими струями дождя снаружи. Шалаш также оказался слишком маленьким для двоих; девушка свернулась калачиком, а рыцарь обнял её, кончиками пальцев удерживая ткань на месте. Опять же, его прикосновения не были неприличными; этого человека вполне можно было счесть святым либо скопцом.