Приезжие едва дотронулись до нескольких поданных им кушаний и затем объявили, что намерены ещё совершить прогулку по городу, чтобы посмотреть на приготовления к приёму императрицы на освещённых улицах.
Один из лакеев предложил им свои услуги.
— Мне пришло в голову, — сказал один из австрийцев, — что я знаком с секретарём графа Станислава Потоцкого; я встречался с ним в Вене, когда он приезжал туда со своим патроном. Скажите, граф здесь?
— Он сегодня приехал, — ответил лакей, понимавший французскую речь и потому и выбранный для услуг чужестранцам. — У графа большая свита с собою; кроме него понаехало ещё много других польских панов, чтобы выказать своё благоговение пред нашей императрицей.
— Великолепное совпадение! — сказал австриец. — Если вы согласитесь проводить нас до квартиры графа, то я воспользуюсь возможностью приветствовать своего Друга.
— Я к вашим услугам, — сказал лакей, — ещё сегодня я носил к графу Потоцкому письмо от обер-камергера графа Строганова, — с важной миною добавил он.
Лакей вывел обоих иностранцев из дворца, причём никто не обратил даже внимания на них, когда они шли через двор, и они направились по улицам города, повсюду представлявшим чрезвычайно оживлённую картину.
Пред всеми домами были повешены фонари, повсюду рабочие увивали двери гирляндами и венками из листьев и цветов и сооружали триумфальные арки на пути императрицы.
Городские жители стояли в дверях домов, приезжие из свиты польских магнатов и поселяне, прибывшие из окрестностей, чтобы посмотреть на пышные торжества, двигались взад и вперёд по улицам, так что по временам лишь с трудом можно было проложить дорогу сквозь густую толпу.
В начале предместья, у приветливого дома, окружённого садом, лакей остановился.
— Здесь живёт граф Потоцкий, — воскликнул он, — и если ваш друг сопровождает его, то вы легко можете найти его. Прикажете подождать, пока вы изволите вернуться?
— Это излишне, — сказал австриец, — идите обратно, мы сами найдём дорогу.
Они оба вошли в сад и обратились там к слуге с вопросом, нельзя ли поговорить с графом Потоцким.
Слуга пожал плечами и сказал:
— Это едва ли будет возможно; у графа гости, маршал ) Сосновский и другие знатные паны; если у вас есть дело до него, приходите завтра утром рано; может быть, вам и удастся улучить минуту, чтобы быть выслушанным до прибытия императрицы.
— Дело не терпит отлагательства и важно для самого графа, — возразил австриец. — Может быть, вам удастся передать записку своему господину?
Он вынул кошелёк из кармана и сунул золотой в руку лакея.
— Постараюсь сделать это, — сказал последний, низко кланяясь, — лейб-егерь графа — мой друг, а* он может выходить из зала и входить туда во время стола.
Чужеземец набросал при свете фонаря несколько строк на листке, вырванном из записной книжки, своеобразно сложил его и передал его слуге, тотчас же поспешно направившемуся в дом.
Оба иностранца стали расхаживать взад и вперёд по аллеям сада, вполголоса разговаривая и заботливо избегая там и сям собравшихся групп.
Спустя некоторое время, лакей возвратился; его сопровождал лейб-егерь в расшитой золотом ливрее. Он почтительно поклонился обоим иностранцам и сказал:
— Их сиятельство просит вас пожаловать!
Он пошёл впереди и провёл их задним ходом дома прямо в кабинет графа.
Тот из посетителей, который писал записку, вошёл первым. Второй последовал за ним и остановился у дверей довольно тускло освещённой комнаты.
Граф Потоцкий с протянутыми руками поспешил навстречу своим посетителям.
— Как я рад, что снова вижу вас, уважаемый друг! — воскликнул он, — я почти готов был предположить, что кто-нибудь позволил себе мистификацию, так как мне повсюду говорили, что граф Кобенцль приедет лишь завтра вместе с императором. Как мне благодарить вас за честь, оказанную мне этим посещением! — Он крепко пожал руку своего гостя, а затем продолжал: — у меня собрались гости; вы позволите мне представить вас им?
Чужестранец отступил в сторону и сказал:
— Благодарю вас, дорогой граф, но никто не должен видеть меня, так как, согласно повелению моего августейшего государя, я обязан хранить строжайшее инкогнито; поэтому я прошу вас не произносить вслух моего имени. Здесь не существует графа Кобенцля, а есть лишь простой секретарь; я прибыл к вам, чтобы оказать вам большую честь: меня сопровождает граф Фалькенштейн и разрешает мне представить вас ему.
Он отступил ещё больше в сторону, а его спутник сделал несколько шагов вперёд и теперь вступил в пространство, освещённое фонарём, спускавшимся с потолка комнаты.