– Ты сегодня вечером дома? – спросила Рина.
– Дома. – Из подъезда выбежала девочка, звонко поздоровалась с Ладой, та, улыбнувшись, кивнула юной соседке. – Уже почти дошла.
Еще недавно девочка одна не гуляла, ходила вместе с пожилой женщиной, то ли няней, то ли бабушкой.
– Не возражаешь, если я к тебе загляну? Договорилась с хозяйкой ключи отдать, а одной в квартиру заходить не хочется. Если хозяйки еще не будет…
– Рина, ну что ты глупости говоришь! – возмутилась Лада. – Приходи в любое время, хоть днем, хоть ночью!
– Через часик подъеду.
– Отлично! Буду тебя ждать.
Лада поднялась в квартиру, заглянула в холодильник, подумала и заказала пиццу. Ту принесли за пару минут до того, как в дверь позвонила Рина.
Хозяйки бывшей квартиры Стаса еще не было.
– Не хочешь еще раз осмотреть квартиру? – предложила Лада.
– Пойдем посмотрим, – равнодушно согласилась Рина.
Лада подругу не понимала. Рина не могла не желать понять, что случилось с ее братом, но почему-то не пыталась.
Егор прав? Она догадывается, кто убил Стаса?
Рина достала из кармана брюк связку ключей, повертела на пальце, сжала и неохотно пошла к соседней двери.
В квартиру Лада вошла первой. Подруга, оставаясь в прихожей, заглянула в комнату. Лада по той прошлась.
За прошедшее время на мебели появился тонкий слой пыли.
На полке рядом со стопкой ненужных газет, которые бесплатно кладут в почтовые ящики, лежала книга. Новая, ее еще никто не открывал, страницы были слегка слипшиеся.
– Это не ваша? – Лада протянула книгу подруге.
Рина взяла ее неохотно, но обложку осмотрела внимательно.
– Викина родственница написала, – вспомнила она. – Вика Аронова, мы с тобой ее еще недавно вспоминали. Стас рассказывал, что помог бабке ее напечатать.
– Можно я ее почитаю?
– Зачем? – удивилась подруга. – Там какая-то семейная чушь. Ее даже родственники читать не станут. Полистают, чтобы старушку не расстроить, и выбросят. Мы тоже можем эту муть выбросить, там какой-то большой тираж, экземпляров пятьдесят. Я думаю, на всех родственников с лихвой хватит.
– Я почитаю, – зачем-то опять попросила Лада.
Рина пожала плечами, вернула книгу Ладе и грустно улыбнулась.
– Стас иногда любил быть альтруистом. Меня это удивляло, и мне это не нравилось.
– Почему? – опешила Лада. – Тебе не нравится доброта?
– Мне не нравится фальшь.
В квартире стемнело, но свет они почему-то не включали. В полумраке Рина с короткими черными завитками у лба казалась необычной, нездешней красавицей. Впрочем, она и при ярком свете далеко не дурнушка.
– Мне не нравится притворство. Человек всегда должен быть честным.
– Почему ты думаешь, что Стас не мог помочь старушке искренне? – не понимала Лада.
Рина пожала плечами.
– Потому что он был достаточно умным, чтобы понимать, что это… – Она кивнула на книгу. – Никому не нужно.
Зашумел лифт, в приоткрытой двери показалась хозяйка квартиры. В свои лет семьдесят она была смешливая и громогласная и, несмотря на то что появлялась в доме редко, знала всех соседей лучше Лады.
– Вы уже здесь, девочки? – обрадовалась женщина.
– Здравствуйте, – вежливо ответили подруги.
Рина протянула хозяйке ключи и молча и быстро пошла к Ладиной двери.
– Ладочка, – остановила ту хозяйка, с пониманием посмотрев вслед Рине. – Ты не говори новым жильцам, что здесь…
– Не скажу, конечно, – заверила Лада. – Не беспокойтесь.
И заспешила вслед за Риной.
Засиживаться подруга не стала, ушла через несколько минут. Есть пиццу Ладе пришлось одной.
Днем позвонила мама, сообщила, что в их центре открылась благотворительная выставка, потребовала, чтобы Артемий ту посетил. Всякую благотворительность Артемий считал показухой и больше ничем, но матери отказать не смог, пообещал быть.
После работы, как обычно, позвонил Рине, услышал, что сегодня она не приедет, и решил отметиться на выставке прямо сейчас. Выходные он надеялся провести с Риной и выкраивать время на посещение выставки хотел еще меньше, чем потратить на это мероприятие пятничный вечер.
Когда купил билет, мелькнула здравая мысль, что вообще-то долг можно считать выполненным. Четыреста рублей он на пустую затею отдал, а до того, будет он рассматривать картины или не будет, никому дела нет. Если бы точно знал, что мамы здесь нет, так и сделал бы, но уверенности в том, что она уже ушла, не было, и он пошел по полупустым залам.
Мать он застал в компании трех женщин. Дамы стояли у стены и тихо переговаривались. Одну он знал, ей было под восемьдесят, но она продолжала трудиться и считалась одной из лучших художниц в школе. Вторая, как через пару минут понял Артемий, была родительница. Родительница приставала к старой художнице.