– Последний натюрморт у Инночки очень удачный, как вы находите? – тревожно спрашивала родительница.
Она была в красивом платье, длинном пиджаке и с клатчем. Артемий в своих поношенных джинсах и рюкзаком за спиной наверняка выглядел рядом с ней сантехником.
– Задатки у девочки есть, – кивнула старушка и весело подмигнула Артемию. – Но к задаткам требуется приложить много труда.
– Она прикладывает! – Дама сжала руки у груди.
Артемий старушке посочувствовал.
– Познакомься, Гала. – Мать повернулась к четвертой даме. – Мой сын. Артемий.
– Очень приятно, – кивнула Гала и вымученно улыбнулась.
– Галочка, твой муж, – повернулась к ней старая художница, оторвавшись от родительницы с клатчем.
В зал заглянул мужчина лет сорока с небольшим. Ото лба у него начиналась заметная лысина. Мужчина был невысокий, неприметный.
– До свидания, – быстро попрощалась Гала, не взглянув ни на Артемия, ни на дам, и заспешила к мужчине.
Мать медленно пошла вдоль стены, глядя на висящие на ней работы учеников.
Что-то в ней было необычное сегодня. В уголках губ он заметил морщины. Обычно она улыбалась, и морщины разглаживались.
– Устала, мам? – сочувственно спросил он.
– Да нет. – Она качнула головой.
Сколько он себя помнил, у нее были веселые глаза. Она всегда была готова рассмеяться, даже когда у отца случались неприятности на работе и он из-за этого страшно переживал.
– Прекрати! – весело морщилась мама. – Помни, что ты отличный специалист! Ты работу всегда найдешь, а фирма без тебя загнется.
Она оказывалась права. Папины неприятности оборачивались потраченными нервами и ничем больше.
Сейчас глаза у матери были безрадостные.
– Что случилось, мам? – Артемий тронул ее за руку. – Ты плохо себя чувствуешь?
– Наверное, в самом деле устала. – Она попыталась улыбнуться.
Глаза она от него прятала.
– Мам, что случилось? – Неожиданно он всерьез испугался. – Чем ты расстроена?
Она поправила неровно висевшую картину. Та была неплохая, опыта художнику или художнице не хватало, но взгляд изображенные на картине ветки рябины притягивали.
– Пойдем. – Мать, вздохнув, потянула Артемия за руку. – Мы здесь организовали небольшой буфет.
Несколько столиков стояли за углом коридора. Артемий попросил у веселой незнакомой девушки два чая, отнес на столик.
– Не знаю, что лучше, рассказать или нет… – Мать высыпала в чай сахар из бумажной трубочки.
– Рассказать! – потребовал Артемий. – Мам, ты меня пугаешь!
– Не знала, что ты такой пугливый! – Мать наконец-то улыбнулась почти нормально.
Стул, на котором он сидел, был низкий, неудобный. Высокий Артемий на нем плохо помещался.
– Ну говори, мам, не тяни!
– Зимой, в феврале, кажется, мы задержались после занятий. Решили посидеть в кафе небольшой компанией. Я, Гала, еще несколько человек. Бутылочку вина распили. Галин муж подъехал, тоже немного с нами посидел. – Мама вздохнула. – Жаловались, что зима надоела, что в отпуск хочется. И одна сотрудница, ты ее не знаешь, она из новых, спросила у Галы, куда она летом ездила. Гала сказала, что на Кипр и очень довольна. Сотрудница стала узнавать, как отель заказала. Гала замялась, сказала, что заказывала сестра, а она не в курсе. Сестра у нее парикмахер, говорят, хороший, к ней из наших многие ходят. И тут кто-то ляпнул, что стригся у сестры, как раз когда Гала отдыхала. Гала, конечно, сразу сказала, что этого не может быть, разговор съехал на другую тему, и я о нем забыла.
– Муж это слышал?
– Слышал. – Мать посмотрела мимо Артемия и кому-то кивнула. – У меня теперь тот разговор весь в памяти всплыл. Лучше бы уж я склерозом мучилась!
Слава богу, она наконец-то стала собой, начала шутить.
– Они с сестрой похожи внешне. Сестра иногда к Гале приходит. Я еще осенью отметила, что загар внешность меняет, осенью они похожими не казались. Сестра под южным солнцем летом точно не была.
Мама допила чай.
– Николай мне всегда нравился.
– Николай, это кто? Галин муж?
– Ну да. – Она недовольно поморщилась. – Спокойный, выдержанный. Я за Галку радовалась. Артемий…
– Я никому ничего не скажу пока, – вздохнув, пообещал Артемий. – А если решу сказать, тебя предупрежу.
– С какой стороны ни посмотри, все плохо.
Артемий уже забыл, как легко им с матерью друг друга понимать.
Плохо подозревать Николая, который маме всегда нравился. Плохо пустыми подозрениями испортить кому-то жизнь. Молчать и допустить, чтобы убийца оказался безнаказанным, тоже плохо…