– Давай я тебя подвезу, мам.
– Не надо, за мной папа заедет. Картины ты, конечно, смотреть не стал?
– Сейчас посмотрю, – засмеялся Артемий и, идя к выходу, действительно поглядывал на работы юных художников.
26 апреля, суббота
Сколько Виталий себя помнил, привычки валяться по утрам в постели у него не было, под влиянием Златы появилась. Вчера отключили отопление, в квартире было прохладно. Виталий спрятал руку под одеяло, обнял мягкие плечи жены, притянул к себе.
– Вчера в универе был, – поделился он.
Злата интереса не проявила, поудобнее устроила голову у него на плече.
Когда-то полное отсутствие у нее интереса к его работе Виталия поражало. Потом привык. Пожалуй, это ему даже нравилось: чем меньше лезет в его дела, тем лучше.
– Раньше у нас совместные работы были. – Он зачем-то продолжал рассказывать. – Я тогда многих там знал.
Пожалуй, стоит включить обогреватель. Его прохлада не сильно беспокоила, а Злата любила тепло.
Виталий вылез из постели, выдвинул стоявший за шкафом обогреватель, включил в сеть.
– Виталик, ты душка, – прошептала жена, когда он снова лег рядом.
– Конечно, душка, – засмеялся он, поцеловал пухлую щечку и повернулся на спину. – Рину в коридоре встретил. Поговорить не удалось, только поздоровались. Мне о ней наговорили много неприятного, – не удержался он.
Злата приподняла голову, с любопытством на него посмотрела. Все, что не касалось работы, ее интересовало.
– Она теперь заправляет всем на кафедре, и ее сильно не любят.
– А я тебе что говорила! – фыркнула жена. – А ты еще со мной спорил!
Злата снова положила голову ему на плечо.
– Спит с каким-нибудь начальством, вот и выдвинулась.
– Я ни с кем не спал, а меня повышали. – Думать о Рине уж совсем плохо было неприятно.
– Ты другое дело!
Неожиданно Виталию надоело валяться. Он отодвинул Злату, надел домашний костюм, пошел на кухню.
Жена приплыла следом через пару минут.
– В контейнере картошка с мясом, – наблюдая, как он делает яичницу, равнодушно сообщила она.
– Сразу надо было сказать!
– Я сразу и говорю! – Она включила чайник, сунула в чашку пакетик с каким-то травяным чаем. Их у них была целая коллекция, но Виталий ни одного не попробовал. Чай он пил только черный и крепкий.
– Вчера купила маме отличный сувенирчик, – вспомнила Злата. Исчезла из кухни и появилась снова, держа на ладони маленькую фарфоровую птичку. – Прелесть, правда?
– Правда, – согласился Виталий. – Зачем ей эта дрянь?
– Это не дрянь, – засмеялась Злата. – Это императорский фарфор! Кому-то собирается подарить, просила в эти выходные привезти. Съездим?
– Съезди одна! – поморщился Виталий.
Не то чтобы он не любил бывать у тестя и тещи, и не то чтобы ему было жалко потратить на них пару часов свободного времени, просто тащиться на другой конец Москвы не было никакого желания.
К счастью, жена настаивать не стала. Через пару часов упорхнула, пообещав, что надолго задерживаться не станет.
Виталий посмотрел из окна, как отъезжает ее машина, сходил за телефоном, снова подошел к окну и позвонил Вике.
Сегодня солнца за окном не было. Еще полупрозрачные ветви деревьев трепетали на ветру.
– Я прочитал книгу, Вика, – сказал он, отвернувшись от трепещущих веток. – Хочу тебе ее вернуть. Можно сегодня?
Она понимала, почему он не хочет оставить у себя тетину книгу.
Все давно осталось в прошлом, но лучше ничьего внимания к былому не привлекать.
– Можно. Привози хоть сейчас.
– Тогда сейчас и привезу.
Добираться до Вики тоже было неблизко, но эта дорога раздражения у него не вызвала.
А когда он заглянул в желтые глаза, неожиданно показалось, что прикоснулся к чему-то забытому и очень нужному.
Ни к чему очень нужному он прикоснуться не мог. Вика была ему просто знакомой.
– Вчера заходил к тебе на кафедру.
Он протянул Вике книгу, она отошла к двери в комнату, бросила томик на стоящий за дверью диван.
– Меня не бывает по пятницам.
На ней были очень широкие домашние брюки и просторная блуза, но даже под балахонистой одеждой угадывалась стройная фигура.
– Теперь знаю.
Раньше она не была такой печальной. Она красила волосы в экзотические цвета, жаловалась, что терпеть не может свою работу, и ездила на фестивали авторской песни.
Он не был ей ни другом, ни сватом, ни братом. Его ничто больше не должно было здесь задерживать.
– Вика, у тебя все в порядке? – почему-то он не смог этого не спросить.