Люся».
Встречаться со мной Елена Несторовна соглашалась не очень охотно. Раздражена была, обижена, никому не верила. Ну, что ж… От матери я еще узнал, что детей и семьи у нее нет, что сейчас живет с летчиком гражданской авиации, оценку этим отношениям сдержанная Галина Андреевна, естественно, не давала. И все же мы повстречались, однажды ранним вечером мать и дочь пришли на свидание со мной вместе.
В тесную, бедноватую мазанку на окраине Джамбула (там жили потомки украинских переселенцев, приютившие меня) вошла вдруг элегантная, моложавая женщина, как будто припорхнула из чужого мира в эти пыльные степи. Среднего роста, кареглазая и темноволосая, она была поразительно похожа на отца. И сразу стало ясно – вот Париж; парижанка (автору довелось побывать во множестве экзотических мест, но только в этом городе есть для русского человека особое обаяние). Легкая фигурка, быстрые, изящные движения, поразительная непринужденность манер – и все это вдобавок к сильному французскому акценту в русском языке и даже, мне показалось, французской фразеологии. Уж как она умудрилась оставаться изящной и обаятельной в городе Джамбуле Казахской ССР, объяснить это диво не в моих силах. А было тогда ей (скажу уж для истории) ровно сорок шесть лет. Конечно, записывать так или иначе разговор с ней было некстати, я этого и не делал (замечу, что и ее суровая мать за всю нашу недолгую беседу не проронила, кажется, ни слова). Передам речь единственной наследницы Нестора Махно по записи, которую я сделал непосредственно после нашей беседы:
– Ненавижу политику с детства. Хорошо помню отца. У нас дома всегда было полно народу, масса газет. И я тогда уже поклялась себе, что никогда не стану интересоваться политикой и газет не читать. У меня нет родины. Францию я родной не считаю, Россию тоже. Да, я говорю с сильным французским акцентом, когда я говорю по-немецки, то тоже считают, что я француженка. Да, тут очень многие мужчины мною увлекались, но когда узнавали, чья я дочь, шарахались в сторону. Одни это делали корректно, другие трусливо или даже грубо. Люди при этом хорошо раскрывались. Детей я не хотела. Плодить нищих? И чтобы у них была моя судьба? О роли своего отца в вашей истории я во Франции совсем не знала. Когда меня поместили в киевскую тюрьму, одна сокамерница, узнав, чья я дочь, спросила – того самого бандита? Я оскорбилась и ударила ее. Если можно, пришлите мне из Ленинграда французские издания, здесь их нет.
Покидал я Джамбул в теплый, без осадков октябрь. Воспоминания остались самые лучшие. В небольшом малоэтажном городке на каждом углу дымились шашлычные. Шампур свежей, добротно поджаренной баранины стоил, хорошо помню, тридцать пять копеек, к нему полагался свежий белый хлеб и сладкий среднеазиатский лук крупными кольцами. Сухого вина было в избытке, я покупал обычно красное, стоимостью, кажется, рубль восемьдесят за бутылку. А тамошние дыни – это чудеса природы! Никогда более не довелось мне вкусить ничего подобного, хоть пробовал я эти плоды во многих местностях, даже в Японии. Словом, неплохо было.
Уезжая в осенний Ленинград, я, конечно, захотел увезти с собой дыни. Выбирать их взялась со мной на базар Галина Андреевна. Она, привыкшая беречь любую копейку, выбирала плоды очень придирчиво. Сосредоточенно, не торопясь, ощупывала каждую, целиком углубясь в это занятие. Ну, а я, оказавшись на необычном для меня месте, глазел по сторонам.
Напротив, рядом, находился мясной ряд, и я увидел довольно высокую пирамиду из отрубленных бараньих голов. Это привычное для азиатских базаров зрелище сильно потрясло меня. Так и вспомнились картины Верещагина, хроники кровавого завоевателя Тимура…
…Вдова Нестора Махно не обращает внимания на поразившую меня пирамиду, здесь это зрелище привычное. Цепкими пальцами она ощупывает дыни, выбирая подходящую. Дыни уже тоже мерещатся мне чьими-то головами.
Прости, Господи, несчастных рабов Твоих Галину и Нестора, ибо не ведали, что творили!
Когда настоящая книга уже готовилась к выходу, прислал мне коллега из Алма-Аты статью местной газеты «Казахстанская правда» от 1 декабря 1990 года. Тамошний журналист А. Вотчель опубликовал репортаж «В гостях у дочери Махно». Материал этот столь исторически интересен, а помимо прочего – так совпадает с моими Яичными впечатлениями двадцатилетней давности, что нельзя не воспроизвести его в нашей книге. Цитируем репортаж:
«О том, что в Джамбуле живет семья батько Махно, я узнал лет двадцать назад. Однако говорить и писать в ту пору об этом было не принято – как-никак «враги народа». Но весной нынешнего года я отправился в дом на окраине города. На стук вышла пожилая, ростом чуть выше среднего, женщина с глазами, из которых давно уже ушла радость. Я представился, объяснил цель своего визита.
– Вы не первый, – сказала Елена Несторовна. – Ко мне приезжали работники прессы из Москвы, Ленинграда, сотрудники краеведческих музеев. И всех я просила покинуть мой дом, не теряя напрасно времени, потому что беседовать со мной нужно было несколько десятилетий назад, когда жива была мама. Не тратьте времени и вы.
Я не настаивал.
Но вот недавно в пятом номере «Совершенно секретно» увидел материал «Из дневника «матушки» Галины». Через час я уже входил в дом Елены Несторовны.
– Все, что здесь написано, все верно, – сказала Елена Несторовна. – Об этом мама много раз рассказывала. Да и портреты мамы и папы нормальные, такие, какими они были в жизни, а не карикатурные, какими их изображали, и особенно папу, в кино.
Беседа была трудной. Елена Несторовна то и дело прижимала к глазам платок…
– В Джамбуле очень долго скитались по частным квартирам, – вспоминает Елена Несторовна. – Стоило хозяевам узнать, кто мы такие, от нас старались побыстрее избавиться. Много раз мама писала в Москву, и даже обращалась лично к Ворошилову. Наконец пришли в горисполком бумаги, и нам выдали однокомнатную благоустроенную квартиру…
Я спросил Елену Несторовну, пользуется ли льготами, как реабилитированная. В ответ она устало махнула рукой и вновь прижала мокрый от слез платок к глазам».
Простите, Елена Несторовна, все наши вины перед вами…
От автора: 16 января 1993 года на 71-м году жизни умерла Елена Несторовна Махно.
(В данном перечне учитываются только книжные издания)
М. Равич-Черкасский. Махно и махновщина. Екатеринослав, 1920
Я.Яковлев. Русский анархизм в великой русской революции. Петроград, 1921
К.Н.Соколов Правление генерала Деникина. (Из воспоминаний). София, 1921
Р. Эйдеман. Очаги атаманщины и бандитизма. Харьков, 1921
Д. Лебедь. Итоги и уроки трех лет махновщины. Харьков, 1921
Я. Слащев. Крым в 1920 г. Отрывки из воспоминаний. М. – Л., 1923
П. Аршинов. История махновского движения (1918 – 1921). Берлин, 1923
И.Тепер. Махно. От «единого» анархизма к стопам румынского короля. Киев, 1924
Н.Какурин. Как сражалась революция. Т.П. М. – Л., 1926
М. Кубанин. Махновщина. Л., 1927
Н. В. Герасименко. Батько Махно. Мемуары белогвардейца. М. – Л., 192.8
В. В. Руднев. Махновщина. Харьков, 1928
A. И. Егоров. Разгром Деникина. М., 1919. 1931
B. А. Антонов-Овсеенко. Записки о гражданской войне. Т. III. M. – Л., 1933 С.Черномордик. Анархисты за «работой». Махно и махновщина. М., 1933 Н. И. Махно. Воспоминания, материалы и документы. Киев, 1991
Русская революция на Украине (от марта 1917 г. до апреля 1918г.). Кн. I. Париж, 1929 Под ударами контрреволюции (апрель – июнь 1918 г.), т. II. Париж 1936