Его голос сорвался, и девушка бросилась в объятия Бенсона, судорожно цепляясь за него.
— Ну, ну, — нежно сказал он, — не надо плакать, не надо.
— Завтра, — то ли плача, то ли смеясь, произнесла Оливия, — мы придем сюда с крючком и леской, чтобы поудить в колодце. Это будет совершенно новая забава.
— Нет, мы найдем какой-нибудь другой способ, — сказал Бенсон. — Ты получишь браслет назад.
— Как? — спросила девушка.
— Увидишь, — ответил Бенсон. — Ты получишь его не позднее завтрашнего утра. Только обещай мне, что до тех пор никому не скажешь о своей потере. Обещай.
— Я обещаю, — удивленно сказала Оливия. — Но почему?
— Во-первых, это очень дорогая вещь, а во-вторых… есть и другие причины. В конце концов, это моя обязанность — достать его для тебя.
— Ты не собираешься прыгнуть за ним? — лукаво спросила она. — Послушай. — Она подняла камень и бросила в колодец.
— Представь себе, что ты оказался там, — глядя в темноту, сказала она. — Плаваешь кругами, словно мышь в ведре, цепляясь за скользкие стенки, и вода заливает твой рот, а ты смотришь на маленький кусочек неба наверху…
— Лучше пойдем домой, — очень мягко сказал Бенсон. — У тебя развивается болезненное влечение к ужасам.
Девушка обернулась, взяла его за руку, и они медленно пошли к дому.
Миссис Бенсон, которая дожидалась их на веранде, поднялась им навстречу.
— Напрасно ты позволяешь ей гулять допоздна, — сказала она с упреком. — Где вы были все это время?
— Сидели на колодце, — улыбаясь, сказала Оливия. — Строили планы на будущее.
— Это нездоровое место, — решительно сказала миссис Бенсон. — В самом деле, я считаю, что этот колодец нужно засыпать, Джем.
— Отлично, — медленно произнес ее сын. — Жаль только, что его не засыпали раньше.
Он занял стул, с которого поднялась его мать, чтобы увести в дом Оливию, и сидел в глубоком раздумье, беспомощно свесив руки. Немного погодя он пробрался в комнату, где хранились спортивные принадлежности, выбрал несколько крючков и прочную толстую леску и тихонько спустился по лестнице.
Быстрыми шагами Бенсон прошел через парк, направляясь к колодцу. Прежде чем войти в тень деревьев, он обернулся и взглянул на освещенные окна дома.
Приладив к леске крючок, он уселся на краю колодца и осторожно опустил ее в воду. Он сидел, крепко стиснув губы и время от времени тревожно озираясь, словно боялся, что за деревьями прячется соглядатай. Снова и снова он опускал леску, пока, наконец, не услышал, как о стенки колодца звякает металл. Бенсон затаил дыхание и, забыв все свои страхи, выбирал лесу понемногу, дюйм за дюймом, чтобы не уронить драгоценную ношу. Его пульс учащенно бился, глаза горели. Он уже смутно различал какой-то предмет, висящий на крючке. Твердой рукой он вытянул леску — и увидел, что вместо браслета на ней болтается связка ключей.
С приглушенным криком он швырнул ключи в воду и замер, тяжело дыша. Ни единый звук не нарушал молчания ночи. Бенсон прошелся туда-сюда, разминая мускулы, потом вернулся к колодцу и вновь принялся за дело. Целый час, если не больше, он повторял попытки — безрезультатно. Он уже не чувствовал страха и все ниже склонялся над колодцем, увлеченный своим занятием. Дважды крючок запутался в чем-то, и оба раза Бенсону удалось освободить его, хотя и с некоторым трудом. Но когда это случилось в третий раз, все усилия ни к чему не привели.
Тогда он бросил леску в колодец и заторопился домой. Сначала он заглянул в конюшни на заднем дворе, затем поднялся к себе и еще некоторое время беспокойно шагал по комнате взад и вперед. Потом, не снимая одежды, повалился на кровать и заснул тяжелым сном.
Он поднялся, пока все в доме еще спали, и тихо сошел по лестнице вниз. Утренние лучи пробивались в каждую щель, длинными полосами пересекая темные комнаты. Гостиная, куда заглянул Бенсон, показалась ему холодной и мрачной в тусклом желтом свете, проникающем сквозь шторы. Ему вспомнилось, что она выглядела точно так же, когда здесь лежал его умерший отец. Сейчас, как и тогда, все было призрачным и нереальным. Даже пустые кресла, все еще стоявшие там, где обитатели дома оставили их накануне, каким-то образом усиливали это впечатление. Осторожно и бесшумно он открыл дверь холла и вышел наружу. Солнце сияло на влажной траве и деревьях; белый туман тянулся над парком, словно дым, постепенно рассеиваясь.
Бенсон помедлил, глубоко вдыхая чистый утренний воздух, а затем неторопливо двинулся в сторону конюшни. Скрипение ржавого насоса и брызги, разлетавшиеся по вымощенному красным кирпичом внутреннему дворику, подсказали ему, что кто-то уже встал. В нескольких шагах от себя он увидел коренастого рыжего парня, который, шумно отдуваясь и фыркая, плескал себе в лицо водой.
— Все готово, Джордж? — тихо спросил Бенсон.
— Да, сэр, — ответил парень. Он поспешно выпрямился и поднес руку к голове, приветствуя хозяина. — Боб как раз готовит снаряжение. Самое подходящее утро для купания. Вода в колодце, должно быть, точно лед.
— Поторопитесь, насколько сможете, — нетерпеливо сказал хозяин.
— Очень хорошо, сэр, — сказал Джордж, энергично растирая лицо маленьким полотенцем, висящим на рукоятке насоса. — Живее, Боб!
В ответ на его оклик из дверей конюшни показался другой парень, с мотком прочной веревки через плечо и большим металлическим подсвечником в руке.
— Это чтобы опустить свечу в колодец, сэр, — пояснил Джордж, заметив вопросительный взгляд хозяина. — Воздух там иногда бывает спертым, но если свеча не погаснет, значит, и человек не задохнется.
Хозяин кивнул. Парень торопливо натянул рубашку и, на ходу надевая куртку в рукава, последовал за Бенсоном, который медленно шел к колодцу.
— Прошу прощения, сэр, — сказал Джордж, догнав его, — у вас нездоровый вид нынче утром. Если бы вы позволили мне спуститься, я бы наслаждался такой ванной.
— Нет, нет, — раздраженно ответил Бенсон.
— Вам нельзя туда спускаться, сэр, — настойчиво продолжал слуга, — я еще ни разу не видел вас в таком состоянии. Вот если бы…
— Не суйтесь не в свое дело, — отрывисто сказал хозяин.
Джордж замолчал, и все трое мерно шагали сквозь высокую влажную траву, пока не добрались до колодца. Боб бросил веревку на землю и по знаку хозяина передал ему подсвечник.
— Здесь есть бечевка, сэр, — копаясь в карманах, сказал Боб.
Бенсон взял у него бечевку и крепко привязал к подсвечнику. Потом, чиркнув спичкой, он зажег свечу и начал медленно опускать ее.
— Осторожней, сэр, — положив ладонь ему на руку, сказал Джордж. — Наклоните подсвечник, иначе веревка прогорит.
Пока он говорил, пламя свечи пережгло бечеву, и подсвечник упал в воду. Бенсон вполголоса выругался.
— Я сейчас принесу другой, — предложил Джордж, торопливо срываясь с места.
— Не надо, — ответил Бенсон, — колодец в порядке.
— Это и минуты не займет, — обернувшись, сказал Джордж.
— Кто здесь хозяин, вы или я? — хрипло произнес Бенсон.
Джордж неохотно вернулся назад. Но когда он взглянул в лицо хозяину, возражения замерли у него на языке. Насупившись, он смотрел, как Бенсон сидит на парапете и снимает верхнюю одежду.
Оба мужчины с интересом наблюдали за хозяином. Тот закончил свои приготовления и стоял, мрачный и молчаливый, бессильно свесив руки.
— Позвольте, я спущусь вместо вас, сэр, — собрав всю свою смелость, обратился к нему Джордж. — Вы сегодня нездоровы. Простуда, наверное, или что другое… Да нечего и гадать, это у вас лихорадка. Здесь в округе многие болеют.
Несколько секунд Бенсон смотрел на него сердито, потом его пристальный взгляд смягчился.
— Не в этот раз, Джордж, — спокойно ответил он.
Он пропустил веревочную петлю под мышками, сел и перекинул ногу через край колодца.
— Как вы собираетесь сделать это, сэр? — спросил Джордж, крепко ухватив веревку и знаком приказав Бобу сделать то же самое.