— Честью? — переспросил подполковник.
— Чем хотите! Мамой своей! Светлой памятью моего прошлого…
— Нам нужны не мелодраматические клятвы, а дела. Мы проверяем вас, Клюев, и убеждаемся, что вы нас обманули.
— Скажите, где, когда, в чем я вас обманул? — горячо сказал Клюев.
— Здесь вопросы задаю я, понятно? — поправил его подполковник.
— Простите! — извинился Клюев.
— Повторите, какое объявление вы должны были дать в Мосгорсправке по прибытии в Москву?
— «Продается старинный зеркальный шифоньер красного дерева» и указать фамилию Рубцова и номер почтового отделения до востребования, — с готовностью ответил Клюев.
— Номер какого-либо определенного почтового отделения? — переспросил подполковник.
— Нет, любого.
— Скажем, вы, Клюев, добрались до Москвы, дали такое объявление и получили вот такой ответ. Возьмите письмо, прочтите.
Взяв из рук подполковника письмо, Клюев внимательно прочел его и вернул обратно.
— Как бы вы, Клюев, поступили, получив такое письмо? — спросил подполковник.
— Я, конечно, пошел бы на этот Суворовский бульвар, сел на третью скамейку с веточкой сирени и ждал.
— А если мы все это проделали, но никто не пришел?
— Этого не может быть!
— Клюев, я вас еще раз предупреждаю, не забывайте, где вы находитесь! — предупредил его подполковник.
— Простите, я волнуюсь. Этот гражданин, ну который был на Суворовском бульваре, как он держал веточку сирени?
— Как указано в письме, в правой руке, примерно так, — и, взяв в правую руку карандаш, подполковник показал, как бы он держал ветку сирени.
— Нет, что вы! — волнуясь, сказал Клюев, — так он ни за что не подойдет.
— Почему?
Заинтересовавшись, полковник Каширин встал и подошел к столу. И Клюев, уже понимая, что главный здесь вот этот высокий седеющий человек с проницательными серыми глазами, заговорил, обращаясь к нему:
— Помните, вы это тоже слышали, я рассказывал: на даче, близ города Берхтесгадена, францисканский монах Доменико Биджаретти, мы звали его Диб, обучал нас коду внешней связи. Внешняя связь — это внешние опознавательные знаки, при помощи которых агенты налаживают связь, не зная друг друга. Эти кодированные знаки меняются каждые три месяца и как бы служат бессловесным паролем. На апрель, май и июнь кодированный знак внешней связи — три пальца правой руки, сложенные для католического благословения. Написавший это письмо знает код, поэтому он требовал, чтобы в правой руке была веточка сирени, держать ее нужно было так, — Клюев взял карандаш и показал, как надо было держать веточку сирени. — Он был и, увидев, что сидящий с веточкой сирени не знает кода, не доверился ему и прошел мимо.
— Почему же, черт вас возьми, вы этого не сказали раньше!! — не сдержавшись, крикнул подполковник Зубов.
— Потому что вы меня об этом не спрашивали. Я же сказал вам, что монах-францисканец обучал нас умению владеть кодом внешней связи…
— Теперь об этом поздно говорить, — спокойно сказал полковник и, быстро выйдя из кабинета, прошел к капитану Гаеву.
— Наломали дров, — сказал полковник, — наломали дров, — повторил он и прошелся по кабинету. — Плохо не то, что этот тип не обнаружил себя. Плохо то, что он отлично понял, что на скамейке, с веточкой сирени в руках, сидит подставное лицо, а настоящий агент в наших руках. Он это понял и, конечно, насторожился.
Подавленный этой же мыслью, капитан Гаев молча стоял и уныло смотрел в окно.
— Ну чего, Николай Алексеевич, ты нос повесил? — продолжал полковник. — У нас есть ниточка, попробуем размотать и весь клубок. Опыта у нас достаточно.
— Ниточка-то очень тонка, Сергей Васильевич, того и гляди порвется, — с огорчением заметил Гаев.
— Как это тонка? На конверте письма агента есть городской штамп. Стало быть, город мы знаем. Образец письма на машинке у нас есть? Есть! Будем действовать. Пошлем в этот город умного инициативного человека.
— А если письмо в целях конспирации брошено из другого города? А если эта машинка частная? — спросил Гаев.
— Если бы да кабы — это не наш стиль работы, капитан Гаев. Будем действовать.
9. Майор Никитин
Было одиннадцать часов двадцать пять минут, а поезд «Красная стрела» из Ленинграда приходит в 11.00.
Полковник снял трубку телефона и набрал номер.
— Гараж? Диспетчер? Говорит полковник Каширин. Я давал указание выслать мою машину на Ленинградский вокзал… Хорошо… — Полковник положил трубку и подошел к окну. Перед ним расстилалась вся в движении, сверкающая в лучах полуденного солнца — Москва. Сквозь приоткрытое окно в кабинет врывались шумы великого города.