Я делаю несколько шагов, я отлично знаю, куда нужно наступать, чтобы не скрипнула половица. Я слышу его голос внутри себя: Лидия, ничего не выйдет. Так не может продолжаться.
Я вижу его и начинаю тосковать по нему. Я пытаюсь сдержаться, но у меня ничего не выходит. Мне нужно его тепло, его близость.
Я осторожно забираюсь в постель. Кладу руку ему на грудь. Мои пальцы дрожат, когда я ласкаю его кожу, я наклоняюсь ближе. Чувствую такой привычный запах пота и одеколона.
Он просыпается и сонно моргает.
– Лидия?
Я киваю и провожу пальцами по его животу. Слышу, как он стонет, когда я останавливаюсь под его кальсонами.
– Что ты делаешь?
Я не отвечаю, чувствую, какой он твердый, и расстегиваю брюки. Я сажусь на него верхом, упираюсь руками в его бедра и позволяю ему войти в меня. Лишь на мгновение он смотрит на меня, словно я дикий зверь, которого стоит сторониться.
– Черт возьми, Лидия! – говорит он после, протягивая мне сигарету. – Именно такие ситуации приводят к несчастным случаям. А что, если бы я не понял, что это ты, и решил, что это грабитель.
– Не думаю, что грабитель вел бы себя именно так. – Я улыбаюсь, глубоко затягиваясь.
Мики выдыхает дым.
– Не то чтобы я не был рад тебя видеть, но ведь мы договорились сделать паузу.
– Это ты так захотел.
– Да, потому что ты относишься к нашим отношениям несерьезно. Ты даже не захотела переехать ко мне.
– Ты ведь знаешь, что папе нужна моя помощь, – говорю я, стряхивая пепел в кофейную чашку у кровати.
– Сколько ему? Шестьдесят два? С точки зрения статистики он проживет еще лет двадцать. Ты собираешься ждать так долго?
– Я не знаю.
Он забирает у меня сигарету.
– Не понимаю, почему он не может переехать в дом престарелых. Ведь ему это нужно, не так ли?
Я смотрю на него, хочу еще раз объяснить ему, что это невозможно. Папа не сможет жить в доме престарелых, он там зачахнет. Кто-то должен о нем заботиться, кто-то должен следить за тем, чтобы семья держалась вместе. Что мы не бросим друг друга. Это мой долг, но Мики этого не понять. Он родом из такого мира, где семья – это что-то само собой разумеющееся, так что дискуссия не имеет смысла. Мы никогда не сможем договориться, а сейчас он мне нужен.
– Ты прав, – отвечаю я. – Нам нужно больше времени проводить вместе.
– Отлично.
Огонек сигареты освещает его лицо, я вижу, что растения на комоде завяли.
– Знаешь что, – говорю я. – Мне нужна твоя помощь.
– Почему я не удивлен! – вздыхает он, выдыхая целый туннель дыма, воспаряющий к потолку.
– Ты знаешь полицейского по имени Кристиан Валлин?
– Да, криминальный отдел.
Я слышу раздражение в его голосе и пытаюсь собраться.
– С Дани что-то случилось. Он пропал с прошлой недели.
– И при чем тут Кристиан Валлин?
Я сглатываю и пытаюсь проглотить страх, накатывающий мне на грудь.
– Я думаю, он подозревает, что Дани что-то сделал с этой девушкой из Вестра-Хамнен.
– Линнеей Арвидссон? Черт, плохо дело.
– Нет, полиция ошибается. Дани никогда бы не причинил никому зла, ты ведь знаешь это.
– Лидия… – начинает он, но я не хочу слушать его доводы.
– Мики, ты знаешь Дани. Он хороший человек. Почему он должен быть замешан в этом деле?
– Валлин сказал, что они подозревают Дани в чем-то?
– Да, что-то типа того, – бормочу я, пытаясь сдержать набегающие слезы.
– Обвинение предъявлено?
Я не отвечаю, и он обнимает меня. Я подползаю ближе, становлюсь совсем маленькой и прижимаюсь к нему.
– Я понимаю, что тебе очень трудно. Просто расскажи мне то, что ты знаешь, – шепчет он мне в затылок.
Я рассказываю Мики о Кристиане Валлине, пытаясь припомнить мельчайшие детали. Я говорю, что разговаривала с начальником Дани, что была в его квартире, но в последний момент решаю умолчать о пятнах крови и беспорядке в коридоре.
Мики внимательно слушает.
– Они не могут без доказательств называть Дани подозреваемым. Ты уверена, что он не был знаком с Линнеей Арвидссон?
Я пытаюсь представить себе, как Дани мог оказаться втянут в эту историю, и припоминаю наш с ним разговор пару недель назад. Это было в тот день, когда папа упал и разбил себе лоб. Когда я вернулась с работы, он, как обычно, сидел в своем кресле, но все лицо было в потеках засохшей крови, а рубашка – в пятнах. Обработав рану, я позвонила Дани и сказала, что нам нужно нанять сиделку, которая бы следила за папой, пока я на работе, но мы достаточно быстро пришли к тому, что у нас нет на это денег. Дани знал, как я беспокоюсь о папе, но он ведь не стал бы совершать никаких глупостей, чтобы оплатить сиделку?
– Нет, – сказала я. – Я не вижу никакой связи между ними, разве что кафе, в котором работает Дани, находится рядом с университетом, в котором учится девушка.