Молодая женщина в переднике с красным крестом вскрикнула, увидев солдата с винтовкой.
– О Езус!
– Здесь бабы и раненые, Алеха! – сказал Роман, опуская винтовку.
Медсестра стала просить:
– Благам не стрелять, панове. Тут раненые.
– Кто вы?
– О! То пан не немец?
– Нет. Вы медсестра?
– Так, пан. Благам не стрелять!
–Я не стану стрелять, панночка! Вы успокойтесь.
Алексей осмотрел помещение.
– Здесь у них госпиталь, брат.
– И много раненых у вас, панночка? – спросил Роман.
– Много есть, пан. И здесь и в других помещениях. Всего 92 человека, пан. Я из Красного креста, пан. Красный крест.
– Да вы успокойтесь! Мы не воюем с ранеными, панночка. Леха! Ты здесь останешься. Присмотри за ними. Как бы наши их не обидели.
– А ты брат?
– Я к Игнату схожу. Доложить нужно про нашу находку…
***
– Игнат! – Роман Воинов вошел в комнату. – Унтер здесь?
– Я здесь, Рома. Что у тебя?
– Здесь раненные.
– Какие раненные? – не понял Васильев.
– В этом здании у повстанцев госпиталь.
– Раненые повстанцы? – спросил Осипов.
– Да.
– Много? – спросил унтер.
– Много. 92 человека. Я с ними Алеху оставил. Медсестры их верещат и все про красный крест болтают. Я сказал им, что ничего с ними не случится. Мы не воюем с ранеными.
– Это ты поторопился, Рома. Мы, может, и не воюем, а вот наш взводный командир, что скажет?
– А что он скажет? Чем нам опасны раненые?
Васильев педвидел, что произойдет дальше. В здание ворвались люди командира взвода лейтенанта Стромбаха.
– Где командир отделения? – спросил он у солдата.
– Вон там.
– Унтер! – позвал Стромбах. – Васильев!
– Я здесь, господин лейтенант.
– Что у вас? Проверили здание? Пусто?
– Никак нет, господин лейтенант.
– Что значит нет? Я отдал приказ зачистить здание.
– Здесь уже нет солдат противника. Только раненые. Это госпиталь.
– Госпиталь?
– Да. Здесь находятся раненные и медицинский персонал. Теперь они перешли в разряд военнопленных.
– Военнопленных? Некогда мне возиться с пленными. Расстрелять!
– Стрелять? Пленных?
Стромбах посмотрел на унтера и махнул рукой:
– Впрочем, вы же чистоплюи из РОА. Спорить не станем, У меня есть люди, умеющие не рассуждать. Малов! Приказ ясен?
– Все сделаю в лучшем виде, лейтенант, – сказал высокий детина с автоматом. Это был в прошлом солдат Остлегиона Малов. Для него расстрелы не были чем-то новым.
Унтер-офицер Игнатьев возразил командиру взвода:
– Там 92 человека.
– И что? – спросил Стромбах. – У вас мало патронов, Малов? Хватит на всех?
– Я возьму с собой Туреева. Он даже патроны тратить не станет. Мы с ним бывало и штыками управлялись.
Игнат возразил снова:
– Мои солдаты первыми вошли в здание и открыли другим дорогу.
– И что? – не понял Малов. – Сам желаешь пострелять? Так я не жадный. Идем с нами. Развлечемся!
– Мы не станем расстреливать раненых! – сказал Игнат. – Это военнопленные!
– Это приказ!
– Да мне плевать на твой приказ! – Васильев надвинулся на Стромбаха. – Мои люди выполняют только мои приказы. Мы солдаты РОА.
– Я командир взвода! Твой командир взвода, унтер!
– А я не привык воевать с раненными и женщинами, лейтенант!
– Я не заставляю тебя лично стрелять, унтер. Это сделают мои люди. Солдаты твоего отделения смогут спать спокойно.
– Я запрещаю выполнять этот приказ на моем участке! В РОА так не поступают!
– Но ныне ты в дивизии СС РОНА! Генерал Каминский не потерпит такого обращения. А у него кроткий разговор, унтер.
– И где сейчас твой Каминский? Где он? Я его здесь не вижу! Когда нужно было войти в здание, это сделали мои солдаты! Это пленные и мы не стаем их стрелять! Кроме того здесь еще 30 человек персонала госпиталя.
– И что вы намерены делать с этими людьми, унтер? – спросил Стромбах.
– Отправить их в лагерь для военнопленных.
– Сейчас нет времени конвоировать пленных. Это те, кто стрелял в наших солдат! Мой взвод потерял почти десять бойцов.
Васильев сказал твердо:
– Стрелять в раненных людей я не позволю, лейтенант. И не советую вам хватиться за автомат. Рогожин!
Андрей снял пулемет со станка и повернул его к Стромбаху и его головорезам.
– Вот так значит? – спросил лейтенант.
– Так!
– Унтер! Это мятеж!
– Какой мятеж. Лейтенант? Мы сражаемся с повстанцами, а не с бабами из Красного креста.
– Мы поговорим после боя, унтер-офицер!
– Как вам будет угодно, герр лейтенант.
Стромбах больше спорить не стал. Он ушел из здания.