— Нет, — сразу ответил Дитмар. — Его знания оставляют желать лучшего, господин Рогожин. Да и простоват он. Вы иное дело. Большевики не смогли оценить вашего таланта. Человека знающего языки отправили на фронт простым солдатом. Кстати, вы не объясните мне, как это произошло?
— Вы о том, что я стал простым солдатом?
— Именно.
— Но я не сказал в военкомате, что владею языками, господин барон. Я хотел попасть в обычную часть и доказать…
— Свое мужество? Похвально. Но глупо. Здесь нет прослушки, и потому могу сказать вам откровенно — я также хочу жить после этой войны. Зачем отдавать жизнь за идеи сидящих в кабинетах людей? Будь они в Берлине или Москве.
— Я пока не могу ответить на этот вопрос. Я верил…
— Послушайте! — прервал его Дитмар. — Здоровый цинизм — это то, что сейчас поможет вам выжить и примириться с тем, что с вами случилось. Отчего вы считаете себя виновным в том, что произошло? Вы кто? Вы студент, который добровольно попросился на фронт, совершенно не понимая, что это такое. И разве это преступление — испугаться за свою жизнь? И ваша и наша идеи требуют от нас отдать жизнь за них не задумываясь. Я в начале войны так бы и сделал, но после я стал думать. И знаете, к какому выводу пришел? Я не хочу погибать с рейхом.
— Но наши парни станут сражаться за рейх. И нам говорят о конечной победе. Вы не верите в победу, герр Дитмар?
Барон засмеялся в ответ.
— Вермахт отступает, герр Рогожин. Конечно, большевики уничтожат его не завтра, и в этой войне падет еще много тысяч солдат. Они заплатят кровью за амбиции бывшего ефрейтора со смешными усиками. Но в рейхе много таких, что думают как я. Они уже не хотят Гитлера. Но они боятся сказать про это.
— Вы столь откровенны со мной, герр Дитмар.
— Я бы попросил вас, герр Рогожин, обращаться ко мне «герр фон Дитмар». Мой титул барона дает мне право на приставку «фон».
— Извините, герр фон Дитмар. Но отчего вы столь откровенны со мной?
— А почему мне не быть откровенным? Что вы сделаете? Пойдете доносить?
— Нет, конечно. Кто мне поверит?
— Именно, герр Рогожин. Вы сами и ответили на свой же вопрос. Потому я с вами и откровенен. И потому я решил предложить вам жизнь.
— Но война закончится не завтра.
— Именно. Потому при штабе вам будет лучше. Мы скоро отправимся с вами на фронт. Но не на долго. А я выхлопочу для вас перевод. Я должен быть направлен на Западную Украину. И вы поедете туда со мной…
Глава 3
Ирина Ланская
Дабендорфская школа РОА.
Апрель, 1944 год.
Ирина.
Андрей вышел из кабинета и немного постоял у двери. Но как только появился унтер в мундире со знаками СС, он вышел в коридор.
«С чего этот Дитмар так со мной откровенничал? Проверка? Они решили испытать меня на вшивость. Я ведь из семьи советских профессоров и моей семье обижаться на советскую власть не за что. А если он думает, что я шпион? Он показался мне человеком умным. А ведь в Москве старший майор Нольман все это предвидел. И втянул он меня в странную игру. Я пока совсем не понимаю правил этой игры. Мне приказано внедриться. Я это делаю. Но дальше что?»
Андрей спустился по лестнице вниз и вышел в коридор первого этажа. Направился к двери, но увидел в коридоре штаба девушку в новеньком мундире с погонами фельдфебеля связи. Высокая блондинка с длинными волосами, убранными в жгут на затылке под пилоткой. Она показалась ему знакомой.
Отдав честь старшему по званию, он прошел мимо. Но она окликнула его:
— Андрей?
Он остановился и резко обернулся. Она его знает?
— Андрей? Это ты?
— Курсант Рогожин, — представился он и всматривался в красивое лицо девушки.
— Никак не ожидала увидеть тебя здесь. Ты в этой форме?
— Но…
— Андрей, это я. Ирина.
Он чуть не упал, после того как она произнесла свое имя. Это больше походило на сон, чем на реальность.
— Ира! Ты?
— Я так изменилась?
— Нет, но… Вот так встреча! Увидеть тебя в этой форме в штабе у немцев.
— Это не немецкий штаб, Андрей. Это учебное подразделение Русской Освободительной Армии.
— Ты здесь. В Дабендорфе.
— И ты здесь, Андрей. Ты мне не рад?
— Я страшно рад тебя видеть. Но такого не может быть. Просто не может быть.
— Но я перед тобой.
— Никак не ожидал, что столкнусь с кем-то из прошлой жизни.
— Из прошлой? — не поняла она.
— Из той жизни…
— Идем.
И они вместе вышли из штаба. Они остановились у большого плаката с надписью «Продолжить бой наших Дедов и Отцов — это наш долг! ДОЛОЙ ГНЕТ МАРКСИЗМА!» и изображением солдата в форме белой армии с трехцветным шевроном, и солдата РОА.